— Смотри, отец! — крикнул цыганенок. — Вот он, тот колдун, что превратил тебя в Змея и всю жизнь твою сломал.
Кинулся Змей на колдуна и в один миг задушил его. Как только не стало колдуна, спали колдовские чары со Змея, и предстал перед цыганенком его отец.
Вайда и Ружа
Когда женился Вайда на Руже, подошел к нему тесть и говорит:
— Учти, Вайда, ничего не умеет делать дочь моя Ружа, к домашней работе она не приучена, по цыганскому делу ничего не понимает, все у нас в доме за нее делали.
Ничего не ответил ему Вайда, а взял жену свою и уехал из дома тестя. Разбил Вайда в лесу палаточку, костерок развел, а Ружа на телеге сидит, ждет, пока Вайда ее оттуда снимет. Взял Вайда Ружу на руки, поднес к костру и посадил прямо у огня, а сам давай в огонь ветки подбрасывать! Жарко стало Руже. Кричит она:
— Оттащи меня от огня, Вайда, а то мне невмоготу! А тот будто и не слышит. Вот уже скоро одежда на Руже загорится. Не выдержала она, вскочила с места и бегом от огня.
Подходит тогда к ней Вайда и говорит:
— Выходит, обманул меня твой отец, раз уж ты сама с земли встала, значит, сама можешь и хозяйство вести.
С той поры словно подменили Ружу, стала она такой хозяйкой, что Вайда на нее не налюбуется. И по цыганскому делу ей равных не было.
Прошел год, и поехали Вайда с Ружей к Ружиному отцу. Не было у Вайды коня в то время, потому и приказал он жене своей в телегу впрячься и на себе все пожитки везти, а сам влез на телегу и только кнутом помахивает.
Как увидел отец Ружи такое, аж похолодел. А Вайда подходит к нему и, смеясь, говорит:
— Выходит, не прав ты был, тесть, когда о дочери своей такое говорил, видишь, выучил я твою Ружу, как надо жить по-цыгански. А ты что думал? Что я к тебе в работники нанялся? Нет, не работником я вошел в твой дом, а зятем. Мне твоего богатства не надо, я и сам не беден.
Волшебный лошачок
Жил богатый цыган. Торговал этот цыган лошадьми и нажил большое состояние. Померла у этого цыгана жена и оставила мужу маленького сына. Что делать? Как ребенка воспитывать? Женился цыган на другой женщине, да только счастья у него с ней не было. Тосковал цыган по первой жене и всю любовь перенес па своего маленького сына — уж больно тот был похож на мать. Не поправилось это мачехе, и невзлюбила она неродного сына. Ходит и жалуется матери своей:
— Что такое? Как приедет муж с ярмарки — не ко мне бежит, а к ребенку, а меня словно и не существует.
Как-то раз собрался цыган торговать и говорит перед дорогой своему сыну:
— Приказывай, сынок, какой тебе подарок купить. Что ты попросишь, то я и сделаю. А сын ему отвечает:
— Ничего мне не надо, отец, об одном прошу: когда заедешь в город, как бросится тебе в глаза первое, что продается, то и купи!
— Ну ладно, сынок! — усмехнулся отец. — Так и быть, первая покупка твоя.
Запряг цыган лошадей и укатил. Заезжает в город, смотрит: мужичонка едет на лошади, а к хвосту лошадиному лошачок привязан. Вспомнились цыгану слова сына, подошел он к мужичку ц спрашивает его:
— Хозяин, сколько просишь за этого лошачка?
— Отдай полтора рубля и иди с богом.
— Да ты что, дорого.
— Раз дорого, так не бери.
— Да нет, мне сын приказал первую покупку купить. Ну да ладно, полтора так полтора.
Отторговал цыган базар, домой возвратился. Заходит в дом и говорит:
— Ну, сынок, иди свою покупку смотреть. Как ты приказал, так я и сделал, у самого въезда в город купил этого лошачка.
Посмотрел сын на отцовский подарок и обрадовался. Уж он обгладил этого лошачка, накормил, напоил, и с той поры его от лошачка оттащить было невозможно.
Вырос цыганенок, и стал он красивым и сильным цыганом. И чем краше он становился, тем больше не любила его мачеха. Как-то раз уехал отец из дому, а мачеха пошла к своей матери, которая была большой мастерицей по части ворожбы, и говорит ей:
— Что мне делать с его сыном? Через него вся жизнь от меня отнята.
— Хорошо, я тебя научу, — сказала старуха. Взяла она яду, замесила из теста пышки, испекла их, положила яд внутрь и говорит:
— Дай ему эти пышки, пусть поест. А как съест, тут же отправится на тот свет.
Вернулась домой мачеха, позвала неродного сына и говорит ему:
— Вот тебе на дорогу пышки, молоко и хлеба кусок, собирайся в лес за дровами.
Собрался цыган за дровами, вдруг слышит: в конюшне лошачок заржал. Заходит цыган па конюшню, а лошачок и говорит ему человеческим голосом:
— Молоко и хлеб ешь, а пышки собакам отдай! Послушался цыган лошачка, сделал так, как он сказал. Вдруг видит: собаки поели пышки и сдохли.
Понял, в чем дело, цыган, да ничего никому не сказал, а лошачка с той поры полюбил пуще прежнего. Увидела мачеха дохлых собак на дворе и опять к своей матери побежала:
— Так и так, так и так, сам не съел — собакам дал. Те и подохли.
Тогда колдунья и говорит:
— Не иначе как нечистая сила его спасает. Ну что ж, попробуем что-нибудь похитрее придумать.
Дала она цыганке рубаху со словами:
— Это не простая рубаха, как наденешь ее — вмиг сгоришь.
Вернулась домой мачеха, позвала неродного сына:
— Вот я воды нагрела — пойди, помойся, а вот тебе рубаха чистая, после мытья переоденешься в нее.
Только захотел цыган помыться, как на конюшне лошачок заржал. Побежал цыган па конюшню, а лошачок ему и говорит человеческим голосом:
— Не надевай новой рубахи — в печку брось, надень старую.
Так цыган и сделал. Только он бросил новую рубаху в печку, как разлетелась печка в разные стороны от жара немыслимого.
Увидела это мачеха и в третий раз побежала к старой колдунье, матери своей.
— Ну, погибла я теперь, ничего не берет этого цыгана.
— Подожди, я сейчас узнаю, что за нечистая сила ему помогает, — ответила колдунья, развела огонь и стала над ним ворожить.
— Ага, вижу я, кто тебе мешает, — закричала наконец старая колдунья, — убери лошачка с конюшни, и все будет хорошо.
Побежала мачеха домой, а тут муж ее возвращается.
— Муж мой любимый, — накинулась на него цыганка, — убери ты этого лошачка, никакого покоя от него нет — и лягается и кусается…
Что делать мужу? Ему и сына жалко, и против жены идти не хочется. Говорит он сыну:
— Что делать будем, не хочет она лошачка во дворе держать?
Пошел сын на конюшню, а лошачок ему и говорит:
— Все будет хорошо. Скажи отцу, что ты согласен меня со двора свести, только попроси у него разрешения прокатиться на мне в последний раз. Все равно тебе жизни в родительском доме не будет, крепко невзлюбила тебя мачеха, не сегодня, так завтра погубит. А как сядешь ты мне на спину, то взлетим мы с тобой выше гор высоких и помчимся счастье искать.
Как по-сказанному, так и по-писаному. Разрешил отец сыну прокатиться на лошачке на прощание. Только уселся парень к нему на спину, как взмыл лошачок выше гор высоких, и только их и видели…
Много разного на белом свете повидали цыган и лошачок, много они, бедные, горюшка хватили.
Вот заехали они однажды в дальнее царство. Только остановились они у стен города, как лошачок и говорит цыгану:
— Слушай меня. Поймай овцу, сдери с нее шкуру, а голову овечью на себя надень, чтобы тебя не узнал никто. А будут спрашивать, мол, кто ты такой и откуда, отвечай: “Не знаю!”
Входят они в город, а у ворот их стража останавливает. Смотрит стража: что за диво? Идет лошачок, а рядом с ним человек не человек, зверь не зверь: голова овечья, а туловище человечье. Доложили царю об этом. Услыхал царь и спрашивает:
— Кто такой?
Отвечают слуги царские:
— Спрашивали, ваше величество, да только па все вопросы он отвечает, что ничего не знает. Меж собой мы его так и прозвали — Незнайка.
— А послать его на кухню работать! — повелел царь.