— Законы Рутении не запрещают браков между королевскими особами и простолюдинами. Такое уже бывало.
— Возможно, но любое государство нуждается в политических союзах, чтобы себя защитить. А чтобы скрепить такой союз, требуется брак.
— Такие союзы ничего не значат. Они не стоят бумаги, на которой составляются, их рвут с такой же легкостью. Мир меняется. Подобная дипломатия безнадежно устарела.
— Значит, ты готова стать цыганкой и кочевать по Европе в кибитке?
— Я могла бы, но и Лука, если бы захотел, мог бы навсегда остаться с моим братом, занять важное положение в правительстве моей страны.
— Мне кажется, он именно этого и хочет. А ты? Чего хочешь ты?
Джулиана тряхнула головой, досада на ее лице сменилась сомнением. Она беспомощно всплеснула руками.
— Я попыталась бы этого добиться, если бы знала… Но я не знаю.
Джулиана добилась своей цели: отвлекла Мару от горьких раздумий. Когда она ушла, Мара осталась лежать, глядя на огонь. Ее мысли приняли другой ход. Мир меняется. Династические браки уходят в прошлое. Только одно не изменилось: принцы не женятся на своих любовницах, на женщинах, обманом проложивших себе путь в королевскую постель. Гордость не позволит им сделать такой выбор, даже если здравый смысл будет молчать. Но если Родерик все-таки будет настаивать на браке с ней, считая себя связанным клятвой, данной в минуту раскаяния, из чувства вины, она надеялась, что ей хватит сил отказать ему.
20.
— Я хотела бы как можно скорее уехать домой.
Мара произнесла эти слова в надежде, что они станут решительным волеизъявлением. Вопреки ее желанию, они прозвучали виновато, как будто она оправдывалась.
— Почему, дорогая?
Андре, сидевший в кресле у камина, оторвался от газеты и взглянул на нее поверх очков. Она сидела в таком же кресле напротив него. В последние дни все проводили чуть ли не половину времени за чтением новостей, пытаясь разобраться в том, что происходит с новой республикой и ее лидерами.
— Это мне не в последнюю минуту в голову пришло. Я давно уже хотела уехать, много недель назад.
— Но я так мало здесь пробыл — дней семь-восемь? — и даже не успел как следует возобновить знакомство с городом. Театры открываются, рестораны тоже. Прошло двадцать лет с тех пор, как я в последний раз побывал в Париже. Мне бы хотелось здесь задержаться.
После первой бурной ссоры ее отец сумел договориться с Родериком. Казалось, на каком-то непостижимом для нее чисто мужском языке эти двое нашли взаимопонимание. Через день-два Андре привык к странным обитателям этого дома и влился в их компанию с удивительной легкостью, начал делиться воспоминаниями с гвардейцами и даже присоединяться к ним во время вылазок в рестораны. В доме снова стали появляться гости, и он держался с ними весьма любезно. С Анжелиной он обращался как галантный кавалер и в то же время как друг детства. Они много времени проводили вместе, предаваясь воспоминаниям, иногда он сопровождал ее в поездках в город. Рольф принял его присутствие с полным самообладанием: без дружеских восторгов, но и без проявлений ревности.
Мара заставила себя улыбнуться.
— В Луизиане сейчас весна, мое любимое время года. Фруктовые деревья цветут, и жимолость, и плетистые розы. Время сева — вы же не хотите его пропустить?
— Мой управляющий — человек надежный. Я оставил ему все нужные указания перед отъездом, так как не знал, когда вернусь. В любом случае, я не уверен, что ты готова к поездке.
— Я скоро поправлюсь, может быть, через неделю.
Он положил газету, снял очки, сложил их и повесил на часовой цепочке, свисающей из жилетного кармана.
— Мара, дорогая моя, ты уверена, что твердо знаешь, чего хочешь? Я думал… то есть я полагал, что ты и Родерик…
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Принц не просил моей руки, да я бы и сама ему отказала. Я этого не хочу.
— Ты этого не хочешь. — Строго глядя на нее, все больше хмуря брови, он повторил: — Ты этого не хочешь. Ты не хотела выйти за Денниса Малхолланда, когда он скомпрометировал тебя в летнем домике. Теперь Родерик сделал нечто гораздо худшее, но за него ты тоже не хочешь выходить. Осмелюсь ли спросить, какими именно качествами должен обладать мужчина, чтобы ты за него вышла?
— Я не знаю, папа, — сказала она, откидываясь на подголовник кресла и закрывая глаза. — Скажу лишь, что мне не нужен мужчина, который женится на мне только из чувства долга.
— Такая щепетильность делает тебе честь, но мудро ли ты поступаешь?
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет. Я твой отец, и мой долг — позаботиться о том, чтобы ты не загубила свою жизнь из-за этого злосчастного романа.