Жизнь очень грубый драматург, обожающий неестественные совпадения: дверь в спальню отворилась, и вошел Берия. В красном атласном халате с кистями, красной феске и шлепанцах с загнутыми носами на босых ногах. Ему, наверное, казалось, что так должен выглядеть соблазнительный цыганский кавалер.
Иван Сергеевич закрыл глазок, надо было позаботиться о легком ужине, который он подаст в кровать, «в белье», почему-то говорил Берия, нетвердый в русском языке.
Довольно быстро управившись с хозяйственными делами, Иван Сергеевич пошел взглянуть, как обстоят дела на переднем крае любви. Постель была в диком раскардаше, а маленький сектор обзора, предоставленный глазком, не позволял составить общей картины. Приняв за ориентир красную феску, Иван Сергеевич обнаружил, что она сидит на голове Азы, а сама Аза сидит верхом на Берии. Последний был зрим лишь толстым волосатым животом и крупным пористым носом, торчащим из подушек. Он долго не мог отыскать Зару, пока по сторонам обозначенной носом головы Хозяина не возникли две тонких, словно щупальца, ноги, уподобив его крабу. Весь состав был налицо, все при деле. Иван Сергеевич успокоился.
Он задремал в кресле, и его разбудил звонок. Бодро вскочив, он повязал белый крахмальный фартук, пригладил волосы и повез уставленный всевозможной снедью и соками столик в спальню.
Его появление вызвало взрыв веселья. Девчонки тыкали в него пальцами и прямо валились от хохота. Иван Сергеевич знал, что производит комическое впечатление в белом с кружевами фартучке и воинских брюках, заправленных в хромовые сапоги. А Хозяин еще наколку хотел на него напялить, чтобы волосы не падали в пищу. Хозяин не настаивал именно на таком обличье Ивана Сергеевича — официанта, но был требователен к внешнему виду прислуживающих ему людей. Человек должен и внешне соответствовать своему занятию. Он предлагал на выбор: шальвары, которые любят заливать пеной красных вин сонные грузины, шелковый пояс и жилет, белый индийский парадный костюм или брюки дипломата при черном пиджаке, как у метрдотелей дорогих ресторанов. «Я боевой офицер, — твердо и печально сказал Иван Сергеевич, — а и так вон пиджак ношу. Оставьте мне хотя бы воинский низ. И зачем мне наколка на лысую башку, а фартук я надену, в том стыда нет». Иван Сергеевич почти всю войну провел на фронте в заградотряде и расстреливал в упор наших бойцов, которые наступали не в ту сторону. Эти отряды появились после знаменитого, хотя и секретного, приказа Сталина, где говорилось, что советский народ проклинает Красную Армию. То было летом 1943 года, когда немцы, прорвав нашу оборону, устремились к Волге и Кавказу. Исполнившись священной ненависти к красноармейцам, показывающим врагу зад, Иван Сергеевич уничтожал их беспощадно. Три боевых ордена отметили его воинский труд. Он окончил войну в звании капитана, а уж до полковника дослужился при Берии. Скромное офицерское достоинство беспомощного перед ним человека вызвало уважение маршала госбезопасности, он согласился. Надо сказать, у обычных клиенток двусмысленный вид Ивана Сергеевича вызывал разве что мимолетную улыбку, но это же девочки, дикарки, что с них взять!
— Чаю или кофе? — спросил он.
— Мне кофейку, — ответил Берия, утирая потное лицо пододеяльником.
— И мне! — воскликнула Аза.
— И мне! — обиженно присоединилась Зара.
— Нельзя маленьким девочкам кофе, — отечески строго сказал Берия. — Сердечко тук-тук будет. Налей им чаю не очень крепко, не очень слабо.
Иван Сергеевич выполнил указание, после чего удалился до конца ужина, успокоенный за исход операции: у Хозяина было хорошее настроение, стало быть, цыганочки потрафили.
Потом он вывез стеклянного официанта, хорошо потрудившаяся команда умяла все до крошки, поставил питье на ночной столик, включил тихую музыку и удалился до утра.
Как бы ни провел ночь Берия, он вставал ровно в восемь. После душа и легкого завтрака заходил в кабинет для звонков, после чего отправлялся на работу.
Как положено, без четверти девять Иван Сергеевич зашел в кабинет. Он принес показать Хозяину говорящих кукол в коробках, приобретенных по его распоряжению.
— Что такое? — раздраженно поморщился Берия, он был уже в пальто и низко надвинутой фетровой шляпе. — Ах, эти!.. — И вдруг будто харкнул в лицо: — В пропускник!..
Иван Сергеевич опешил. Он ожидал чего угодно, только не этого. Ведь все было так хорошо, накануне Хозяин казался веселым и довольным. Что же случилось за эту ночь?.. Что они натворили?..