Повернувшись, Прю столкнулась нос к носу с Иваном. Ее почему-то обрадовало охватившее его удивление.
— Прюденс, как вы здесь оказались? — спросил цыган. — Мне казалось, что я запирал дверь.
— Она открылась, — возразила Прю. С известными оговорками она говорила правду.
Иван провел ладонью по своим кудрям.
— Я должен быть более внимательным. Кто-то стащил мою скрипку. Возможно, я сам виноват.
— Скрипку украли? — переспросила Прюденс.
— Да, — в его голосе звучало неподдельное расстройство. — Поэтому меня сейчас и не было. Я пытался выяснить, кто мог ее взять.
Цыган опустился на стул возле маленького столика. Его плечи поникли.
— Я надеюсь, что это детская шалость или безобидный розыгрыш. Даже подумать страшно, что будет, если мне не вернут ее до начала представления.
— Она здесь, — Прюденс указала на сундук, внимательно следя за реакцией Ивана.
Иван вскочил на ноги, подхватил скрипку и стал качать ее на руках.
— Откуда же ты явилась? — спросил он у инструмента.
— Вы ожидаете ответа? — поинтересовалась Прю. Иван усмехнулся и слегка покраснел:
— Нет, конечно. Просто я очень привязан к ней, вот и все.
— Ваш инструмент действительно особенный, — оценила Прюденс. — Как скрипка может исчезать и появляться сама собой?
— Как в цирковом номере, — пошутил цыган. — Пожалуй, стоит поговорить об этом с мистером Амальфи.
— А что, по-вашему, произошло? — спросила Прюденс.
Иван покачал головой:
— Может быть, она никуда и не исчезала. В последнее время я стал ужасно рассеянным. Наверное, положил ее сюда сам и забыл.
— Ее трудно не заметить. Она лежала на сундуке, — уточнила Прю.
— Да, да. Но меня волнует одна вещь.
— Касающаяся скрипки?
— С тех пор как начался карнавал, я терял ее несколько раз. И меня сильно беспокоит такой факт.
— А почему вы стали рассеянным? — напирала Прюденс.
— Кое-какие личные проблемы. Кажется, меня преследуют неудачи. То пропадет реквизит, то ломаются замки клеток.
— И вы думаете, что все взаимосвязано?
— Да, — Иван засмеялся. — Сейчас я расскажу вам одну глупость. Гадалка Ольга пыталась убедить меня, что неудачи приносит скрипка. Что на ней лежит проклятие.
Прюденс подумала, что гадалка, возможно, права. Попала в самую точку. Она уже предсказала нависшую над Пайпер угрозу, и ее предсказание подтвердилось видением Фиби.
— А может, стоит послушать Ольгу? — спросила Прюденс вслух.
Иван поднял брови и тепло улыбнулся собеседнице.
— Только не говорите мне, что верите в подобную чепуху. Подумать только — цыган убеждает гауджо не предаваться суевериям! Забавно, не прав да ли?
"Если бы ты только знал, кто я такая", — подумала Прю, а вслух выговорила:
— Я верю в существование вещей, с трудом поддающихся объяснению.
Иван только махнул рукой.
— Ну что вы, скрипка — просто прекрасный инструмент, и магом был разве что его мастер, — он осмотрел скрипку. — Я прожил с ней всю жизнь и не хотел бы расстаться.
Цыган взял смычок и заиграл быструю мелодию, звонкую, словно колокольчики. "Как я могла сомневаться в нем? — подумала Прюденс. — Опасность явно не исходит от него, а угрожает ему".
Цыган играл, закрыв глаза, полностью поглощенный мелодией. Его пальцы двигались по грифу, а смычок стремительно ходил туда-сюда.
Смычок. Прю увидела, что он покрыт затейливым орнаментом, которого она раньше не замечала. Когда Иван перестал играть и перевернул инструмент, Прюденс разглядела странные знаки, покрывавшие заднюю деку. Она поняла, что слишком пристально следила за Иваном и совсем не обращала внимания на скрипку, хотя на ней держался весь цирковой номер.
— А почему Ольга сказала, что скрипка проклята? — спросила Прю, подумав, что знаки могут обозначать зло на цыганском языке.
— Наверное, потому, что хочет вытянуть из меня кучу денег за снятие так называемого проклятия, — ответил Иван. — Классическая схема. Нужно сказать какому-нибудь лопуху, что над ним тяготеет жуткое проклятие и что за тысячу долларов шувани снимет его.
— Шувани? — переспросила Прюденс.
— Шувани — по-цыгански «ведьма» или "мудрая женщина", — объяснил Иван.
— Вы верите, что Ольга хочет нажиться на вас? Но ведь она тоже цыганка, — спросила Прюденс.
— До некоторых пор я не обмолвился с Ольгой ни единым словом. Надо вам сказать, что здесь многих считают цыганами, независимо от того, кто они на самом деле. Кое-кто из циркачей обожает экзотические маски. Они прибавляют таинственности. Может быть, Ольга принимала меня за гауджо, до тех пор пока я не заговорил с ней по-цыгански.
— Но она все-таки настаивает на своем? — продолжала спрашивать Прюденс. — Почему она старается уверить вас, что скрипка проклята?
Иван потер лицо. Прю подумала, что, может, она перегибает палку, но остановиться уже не могла. Ей хотелось докопаться до истины, ведь жизнь сестры висела на волоске, и возможно, причиной был Иван.
— Скрипка — очень дорогой инструмент, — наконец отозвался Иван. — За него могут дать сотни тысяч долларов. Но зачем он ей понадобился? Вряд ли для другого музыканта.
— Иван! — В дверном проеме появилась женщина с каштановыми волосами.
— Входи, Миранда, — ответил тот.
Увидев Прю, Миранда пожала плечами. Вошла в трейлер и направилась к Ивану. Встала прямо перед ним и, поглядев на Прюденс, спросила:
— Кто она?
— Меня зовут Прю Холлиуэл, — представилась Прюденс. — Я фотокорреспондент журнала "415".
Женщина кивнула. Она по-прежнему держалась холодно. Высокие скулы и острый прямой нос придавали ее лицу надменное выражение, ее зеленые глаза будто бы метали в сторону Прюденс сосульки.
— Эту очаровательную леди зовут Миранда Меррилл. Она канатоходец, — представил ее Иван. — Ее цирковая семья довольно широко известна в Европе.
— Как интересно, — ответила Прю самым мягким тоном. — Нужно сказать о вас Кристин, моей коллеге из журнала. Она наверняка захочет взять у вас интервью.
Миранда повернулась к ней спиной и принялась разглядывать себя в зеркале.
— Еще вопрос, соглашусь ли я на интервью. Вряд ли посторонние смогут толком понять наш мир.
Прю увидела в зеркале ее уничтожающий взгляд. Затем Миранда развернулась к Ивану.
— Не тратил бы ты время на разговоры с ней. Что она знает о твоей жизни? И вообще о нашей жизни?
"Похоже, она не собирается соблюдать приличия", — подумала Прюденс, а вслух уточнила:
— Мы можем осветить вашу жизнь так, как вам захочется.
Миранда снова перевела на нее свои огромные зеленые глаза. В них светилось презрение:
— По-моему, репортерам нельзя доверять.
Прю поняла, что она вообще не доверяет никому из тех, кто вьется вокруг Ивана, которого, по-видимому, Миранда считает своей собственностью. Значит, на съемку рассчитывать не приходится.
— Надеюсь, мы еще увидимся, — стала прощаться Прюденс. — Пока, Иван.
Она вышла на улицу. И как только у нее за спиной захлопнулась дверь, началась перепалка. Слов было не разобрать, но повышенные тона не оставляли никаких сомнений. Подслушивать Прю не собиралась, поэтому зашагала прочь.
Расспросы о личной жизни Ивана могли подождать. Оставались более насущные проблемы. "Как же мне разгадать знаки на скрипке? — ломала голову Прюденс. — В них наверняка кроется разгадка". И тут ее осенило.
— Ага! — воскликнула она. — Надо воспользоваться специальным объективом! Во время представления нужно будет заснять эти знаки объективом, обеспечивающим сильное увеличение. И тогда мы сможем разгадать тайну инструмента.
Фиби прильнула к стенке одного из павильонов, потом осторожно высунулась за угол и огляделась. Глубоко вздохнула. На горизонте — никого.