— Ну до чего же вы вредные все! Одно слово — Сакуньи бабы!!! — не сдержался староста. — Я тебе серьезное дело предлагаю! Ты дослушай, а потом орать будешь.
— А с вами, ежели не покричишь, толку не будет! Никто не посмотрит…
— Молчи! А то Ковылихе отдам! — рявкнул староста.
— … что мы несчастные, одинокие… — продолжала возмущаться Сакуниха. Но тут до нее дошло, о чем говорит староста. — Какой Ковылихе?! Этой молоденькой соплячке? У нее даже внуков еще нет, Котька усы совсем недавно отрастил. Рази можно ей такое дело поручать?!
— Зато она без крику разговаривает, — устало проговорил староста. — Есть заказ для тебя. На сладкую водичку. Для корчмы.
— Ась? — переспросила баба, подозрительно прищурившись.
— Тогдась! Вечером ко мне приходи, поговорим.
— Угусь! — радостно кивнула Сакуниха и, развернувшись, поспешила прочь.
Передышка в разговоре оказалась для нее очень кстати — предложения о странной лисензии баба никак не ожидала. До вечера она как раз успеет собраться с мыслями, да и Ваныча не мешало бы порасспрашивать, что за «не пьяное пиво» имел в виду староста.
Глава 9
Для Фельки лето промелькнуло что один день. Как закончились праздники, как навалилась работа — голову некогда было поднять. Вечером только и мечтал быстрее до сеновала своего добраться и рухнуть, засыпая на ходу. Потому и драконов почти не видел — они все так же прилетали по ночам. Крестьяне, налюбовавшись на зеленую парочку, быстро перестали им дивиться, на лугу ящеров уже никто не подстерегал. Тем более, вели они себя культурно, в огороды не забредали, довольствуясь вкусненьким из своей кучи.
С Ванычем и Котькой тоже не часто приходилось встречаться. Баба Сакуниха, получив лисензию, быстро пристроила зятя к делу. По ее заданию он ходил по лесам и полям, заготавливая какие-то особые травы. Один раз даже на базар специально ездил, выискивая таинственные «ингридеты». Но ничего не нашел, сказал, не продают здесь такое.
Знамо дело, что не продают! Ежели на огороде или в поле снадобья вырастить нельзя, откуда же они тогда возьмутся? В их захолустье заезжие купцы редко наведываются, уж больно дороги негодные. Местные-то уже приноровились, каждую колдобину знают, а чужие так и норовят где-нибудь застрять. Сколько раз таких горемык приходилось выручать, волами вытаскивать!
Хорошо, леса вокруг богатые. Считай, все, что нужно для жизни, в них можно найти. Потому крестьяне не сильно жалели о разбитых дорогах — меньше чужаки будут ездить, среди них плохих людей всегда хватало.
Однако, Сакуниха в лес своего зятя одного не пускала: «городской, заблудится ищщо». Потому ходил он в паре с кем-то, чаще всего — с Котькой.
Поначалу деду Ковылю не очень нравилось, что внук по лесу без толку гуляет — дома всегда работы полно, а ему лищь бы бездельничать. Мало того, что в школе, почитай, всю весну просидел, так и летом где-то бродит. Но Сопат Ваныч пообещал показать своему ученику редкие и от того дюже целебные растения. Слово свое он сдержал: Котько исправно таскал домой мешки с пучками каких-то трав и честно сушил их на чердаке. В целебную их силу дед Ковыль верил мало, но в табак потихоньку подмешивал. Говорил, нравится, когда махорка по-разному дымит.
Весть о появлении третьего дракона как раз Сопат Ваныч и Котька принесли. Ближе к осени это было, на огородах крестьяне уже картошку копали. Учитель говорил, они случайно забрели к драконьей пещере — орехи какие-то особенные искали и заблудились. Фелька, конечно, в эту сказку не поверил, но виду не подал. Уж очень интересно было о новом драконе послушать.
— Так вот, идем мы по лесу с учителем и слышим, как драконы ругаются где-то вверху, почти на вершине холма, — рассказывал Котька.
— А почему вы решили, что они ругаются? — переспросила любопытная Сакуниха. — Может, они по-свойски разговаривали.
— И огнем при этом полыхали? — насмешливо улыбнулся Котька. — После их разговора такая полянка выжженная осталась — хоть в пляс пускайся. Ровно, чисто, травы-кустов совсем нет.
— Не мешай, старая, — недовольно проворчал дед Ковыль. — Рассказывай, Котька, что дальше было.
— Ну мы решили к ним близко не подходить…
— Знамо дело, — прогудел староста. — Чего к сердитым агрессорам соваться? Чтобы и по вас пальнули?
— Посоветовались мы с Ванычем и свернули к пещере. Глянуть, что там да как, пока драконам не до нас. Мы ведь подумали, что они с драконихой ругаются!
— И не побоялись же в лесу оставаться! — покачал головой кривой Евул. — А если бы драконы вас учуяли? К рассерженной бабе под горячую руку соваться — гиблое дело! Она ж и насмерть зашибить может… от большой любви.