— Не знаю! — честно признался Котька. — Я не видел. Они так по небу мотались, что не различишь, летит вниз что-то или нет.
Старостиха тем временем рассуждала о своем:
— Пришлый, конечно, мужиком был — не зря они так подрались. Но если бы баба прилетела, еще хуже получилось бы. Они бы с нашей начали кусаться, покалечили друг дружку. А нам здоровые драконята нужны, крепкие!
— Откуда вообще драконы прилетают? — не выдержал Фелька. — Я думал, у нас он один такой — в соседних деревнях отродясь ящеров не было. А тут и невеста для него нашлась, и ухажер сторонний.
— Да кто ж их знает? — вздохнул дед Ковыль. — Кабы знали, давно бы нашего агрессора женили — приманили бы ему хозяйку. А то пока ее не было, только и делал, что пьяные кактусы грыз. Старики говорили, что драконы завсегда диковинкой в наших краях были. И откуда наш сосед появился, никто не ведал. Возле его пещеры даже кактусов раньше не было — позже наросли.
— С кактусами тоже непонятно, — вставил свои пять копеек Сопат Ваныч. — Нигде они больше не растут, лишь у драконьей пещеры. И не вымерзают же, хотя климат для них не очень подходящий…
Крестьяне слушали учителя, согласно кивая головами. Конечно, когда он начинал так рассуждать, мало кто что-то понимал — уж больно мудреными словами Сопат Ваныч любил изъясняться. Но послушать умного человека в Драконьих Дворах всегда любили — глядь, посидишь рядом с ним и сам немного учености наберешься.
Пришлый ящер оказался не так прост, как вначале подумали крестьяне. Похоже, он не оставил надежду добиться своего и потихоньку следил за драконьей парой. Несколько раз его видели в небе, когда молодожены прилетали к огороду Сакунихи. Хозяин пытался гонять чужака, но он теперь сторожился, близко к себе соперника не подпускал, прячась за облаками. Это, конечно, нервировало ящеров. Они снова стали есть впопыхах, хватая все подряд, да еще и оглядывались все время.
А в один прекрасный день забияка сам приземлился на пастбище. Было это ранним утром: баба Сакуниха только-только глаза продрала и вышла на грядки, собираясь по холодку прополоть новый участок невыкопанной еще картошки. Спросонья она решила, что это ее любимец явился — но почему один, без драконихи? Да и прилетали они вчера вечером, чего так часто в гости ходить?
Осторожно выглянув из-за ряда кукурузы, Сакуниха даже охнула от изумления — рыжую спину непрошенного гостя она узнала сразу. Тот с аппетитом поедал тушу, подброшенную кем-то ночью. Судя по запаху, доносившемуся с луга, несчастная зверушка издохла уже давно и для питания агрессоров не годилась. Но это — для своих агрессоров. О чужаках заботиться Сакуниха не нанималась, потому здраво рассудила, что хвори незнакомого дракона — его забота. Если привык есть всякую гадость, пусть сам потом себе лекаря ищет.
А для деревни от этого лишь польза — чище на выгоне будет.
Потому Сакуниха постаралась как можно тише уйти с огорода и бегом направилась к своей подруге старостихе. Баба прекрасно понимала, что пришелец одним прилетом не ограничится. Понял уже: в Драконьих Дворах ящеров привечают и вкусно кормят. Нужно было срочно решать, что дальше делать с несчастным горемыкой.
Одиноких мужиков Сакуниха всегда жалела, хоть и старалась лишний раз этого не показывать. Неприкаянные они какие-то, когда без женской ласки и чуткого бабьего руководства живут.
Глава 10
Через некоторое, совсем непродолжительное, время кусты, окружавшие драконий выгон, начали заполняться крестьянами. Судьба чужака взволновала всех. И оставлять его нельзя— свой дракон обидется и будет прав. Да и дракониху нервировать не гоже — молодухи такие ветреные бывают! Не хватало еще, чтобы ухажеры покалечили друг друга, решая, кто более достоен ее сердца и хвоста.
И прогнать бродягу рука не поднималась. Производитель, как-никак! Кто в здравом уме будет отказываться от свежей партии драконьего навоза?
Правда, навозом с луга пока не тянуло, но это был лишь вопрос времени. Ящер, видимо, прилетел голодный — мел все подряд. Не брезговал ни остатками ужина своих конкурентов, ни харчами, отвергнутыми строгими Сакуньками и сваленными в непотребную кучу. Оставалось лишь чем-то поманить его, удерживать пока на лугу, чтобы не вздумал товар на сторону отнести.
— Слышь, Ковыль, — зашептала деду в ухо Аглая, плутоватая шустрая баба. — У меня бочка со сливами стоит неизвестно сколько лет. Еще молодухой их квасила. Я в них и заглядывать теперь боюсь — если рванут, погреб обрушится на раз-два, и могилку копать не надо будет. Может, этому чужаку их предложить? Только пусть сам открывает — я не решусь.