— Так, что ли, все теперь заберешь? — возмущенно прищурилась Сакуниха. — Ящер ведь утром не только сливы ел, и другие харчи тоже. Столько всего на выгон нанесли — до крошки смел.
— Не лайтесь, он снова хвост поднимает, — осадила их Сакунья внучка. — Сейчас его после слив как попрет, всех одарит ценным товаром.
Такого разочарования крестьяне давно не испытывали. Нет, чужак оказался благодарным производителем, выгон метил щедро. Но выдаваемый им навоз не выдерживал никакой критики. Чересчур жидкий, он мгновенно впитывался в землю, оставляя после себя лишь зеленовато-бурое пятно. И как такое удобрение собирать прикажете?
— Это все твои сливы, — не удержалась, уколола баба Сакуниха Аглаю. — После хороших харчей драконы такое не выдают.
— Почему сразу "мои сливы"? — возмутилась Аглая. — Если у него нелады с животом, то ему ничего в пользу не пойдет. Видишь, какой худой — будто оглоблю проглотил. И дракониха почему-то сразу его забраковала. Наверное, не захотела с такой немочью связываться.
— А ведь его хворь может заразной оказаться, — озадаченно пробормотал дед Ковыль, явившийся за товаром с ручной тележкой. — Как бы наши драконы не поболели…
— И не говори такого! — цыкнула на него Сакуниха. — Даже думать забудь! Не хватало еще…
— Давайте, посмотрим, как он завтра будет луг метить, — предложил староста. — Может, и правда, это — от харчей? Он ведь утром всякого-разного, не очень свежего наелся.
Сакуниха торопливо отвела взгляд. Она ведь так радовалась, что дракон подобрал всю падаль на ее выгоне, самой убираться не пришлось. Знала бы, и не подпустила бы его к той протухшей тушке.
Староста едва заметно улыбнулся, видя смущение бабки. Если Сакуниха будет молчать, и другие выступать не станут против чужака. Уж очень не хотелось старосте терять еще одного производителя. Да еще и такого покладистого, всеядного.
— Да, надо посмотреть на его товар еще раз! — поддержала мужа старостиха. — Но если он снова негодный навоз произведет, придется чужака прогнать. Прожорливый сильно, харчей на него не напасешься.
Уж как старалась в следующий раз Сакуниха! Как она следила, чтобы ничего подтухшего и перепревшего в драконью кучу не подбросили! Собственную бражку — почти свежую, лишь чуть-чуть подплесневешую — лично в поганую яму вылила, и рука не дрогнула. Переругалась чуть ли не со всеми соседями, завернув назад несколько тележек еще вполне годных харчей.
— Ну ж смотри мне… — бормотала бабка, сердито поглядывая в небо. — Если и в этот раз негодный товар принесешь…
Как назло, чужак не показывался несколько дней. Зато свои драконы повадились летать по два раза, утром и вечером. При этом голодные были такие, что сметали харчи быстрее, чем незадачливый ухажер. Крестьяне и сердились на них — провианту на таких обжор не напасешься, и радовались неожиданной навозной прибыли, и между собой понимающе перемигивались.
— Пусть Евул не наговаривает на дракона, — бормотал дед Ковыль. — Наш агрессор — хороший мужик, справный. Ишь, какие бока дракониха рядом с ним наела. Ходит чисто пава, прямо расцвела девка.
— Да никто ж и не наговаривал, — оправдывался пастух. — Я ж из-за пьянства его переживал, а про справность и речи не было.
Староста лишь улыбался в усы, слушая их. Будет у них в деревне свой драконенок, теперь уж точно будет!
Когда чужак наконец-то объявился, Сакуниха даже вздохнула облегченно. Драконьи харчи в этот раз были отборные, никто не посмеет сказать, что товар негодный из-за плохого провианта. Правда, растяпа и в этот раз рано утром прилетел, по самой росе.
— У тебя голова на плечах есть? Думать умеешь? — выговаривала ему бабка, пока он уминал стожок свежей зеленой кукурузы. — Ежели у тебя живот такой негодный, надо его беречь, гадость всякую в рот не тащить. Кто ж с росой завтракает? От нее в первую очередь животу послабление будет, целый день потом ничем не заткнешь. И любой харч не впрок пойдет, так тощим и останешься. Какая дракониха на тебя посмотрит, если ты ребрами светишь? Уж не наша пава, так точно!
— Гр-р… — виновато оправдывался дракон, переходя к кучке арбузов. Корявых, зеленоватых, но вкусных.
— Гр-р-рау-у!!! — вдруг раздалось грозное над выгоном.
Чужак так и присел, застигнутый с поличным. А Сакуниха торопливо юркнула обратно в огород. К счастью, кукуруза у бабки такой густой росла, что до земли внизу роса не доставала. Вот и сейчас у корней было сухо, можно было лежать хоть до обеда. Сакуниха кряхтя опустилась на колени и подтянула к себе тыкву покрупнее. Очутившись на земле, она довольно захихикала — и видно отсюда хорошо, и есть за чем укрыться от шального залпа. До дома добежать бабка уже не успевала. Да и зачем?