— А при чем тут я?! — опешил Фелька. — Пусть кто-то другой его лечит, коль я не смогу… Дед Ковыль, например…
— И не жалко тебе старого в пасть к агрессору отправлять?
Фелька совсем растерялся. Он-то понял, что староста снова будет уговаривать его родителей отдать своего сына в обучение. Но такого поворота никак не ожидал.
Соседи, окружившие их со старостой плотным кольцом, молчали, строго глядя на пастушка. И под этими укоризненными взглядами паренек чувстовал себя таким виноватым, будто деда Ковыля драконы уже зажарили и съели вместе с посохом.
— Да я-то тут при чем?! — расстроенно спросил Фелька. — Меня за что виноватым делаете?
И носом шмыгнул как маленький.
Фелькина мать, подслушивавшая под дверью, не выдержала. Громыхнув засовом, она широко распахнула дверь и вылетела на порог разъяренной ведьмой:
— Староста, ты чего к парню цепляешься, ась?! — заорала на всю улицу, гневно взмахнув рукой. — Он что, знахарем к тебе нанимался, что должен к ящерам то и дело бегать? Или ему платит кто?! Мы еще гроша ломаного за драконье целительство не видели, а ты его постоянным лекарем уже назначил. Ишь, какой быстрый…
Возмущенная, Фелькина мать не очень стеснялась в выражениях. Решила горлом верх в споре взять. Хитрый староста на то и рассчитывал…
— Так мы же о заработке и говорим! — улучив паузу, небрежно бросил он.
Мало кому удается остановить бабу, собравшуюся со вкусом поскандалить. Но староста в этом деле собаку съел. Вот и сейчас Фелькина мать замерла с открытым ртом, не зная, что сказать.
— О каком… заработке? — наконец-то выдавила она.
— Фелькином, — довольно продолжил староста. — Что он у тебя делать будет, когда школу закончит?
— То же, что и все! Женится и сам хозяйничать станет…
— Правильно, станет, как все, спину гнуть на поле. А мог бы быть уважаемым человеком — драконьим и коровьим лекарем. Даже Сакуниха и Ковыль ходили бы к нему на поклон.
— У Сакунихи уже нет хозяйства… — недовольно буркнула Фелькина мать.
Она понимала, что староста загоняет ее в ловушку, но не могла придумать, как уклониться от неприятного разговора.
— Значит, другие придут, — вмешалась старостиха. — Ты бы, Бася, сама мозгами пораскинула. У вас детей — мал, мала, меньше. С мужем своим жилы себе рвете, чтобы всех накормить, обуть-одеть, в люди вывести. Летом Фелька пастуший заработок приносит, помогает вам. А зимой что? Снова в школу пойдет, никакого прока от него не будет для семьи. А так бы поехал в соседнюю деревню, в помощники к тамошнему коновалу. Ты же сама знаешь, у знахарей заработки — круглый год, ученикам тоже кое-что перепадает…
Старостиха, конечно, перегибала палку. Когда это в первую же зиму ученик мог заработать столько, чтобы семью поддерживать? Однако, Фелькина мать, услыхав о деньгах, навострила ушки. Что греха таить, была она женщиной хозяйственной, даже прижимостой. Да и как не быть — с такой-то оравой? Потому и Фельку сызмальства в пастухи отправила, чтобы хоть как-то семье подсобил.
— Подожди-подожди, — уже спокойнее забормотала она. — Вы же в город его хотели отправить, учиться на коровьего лекаря… Какой коновал?
— Не поедет Фелька ни в какой город, — вмешался в разговор Ковыль. — Далеко, да и не был он раньше нигде, непривычный. Пусть вначале рядом попробует учиться. Может, и не выйдет у него ничего. Ты же сама видишь, сколько народу в деревне, а со скотиной никто не может сладить даже так, как он. Не простое это дело…
— Да ежели бы мой на такое был способен, я бы сама приплачивала, чтобы учился, — вставила Аглая. — А за твоего староста будет платить!
— Как это, староста будет платить? — непонятливо нахмурилась Фелькина мать.
— Коновалу мешок навоза за Фелькину учебу отдают, — разъяснила младшая Сакунька. — Самого лучшего, кактусового!
— Кактусового?! — охнул Фелькин отец. — Это же сколько времени мы за него расплачиваться будем?
— Не надо расплачиваться, — пробасил староста. — Драконьим Дворам свой коновал требуется, вот мы твоего сына и хотим на него выучить. Ежели Фелька за драконами будет следить, чтобы не болели, как тот залетный чужак, от этого всем сплошная выгода получится. Нам хороший товар нужен, отборный. Всякий-разный не подойдет!
Напоминание о залетном бракоделе взволновало крестьян. Толпа зашумела, загомонила. Фелькины родители, глядя на своих соседей, совсем сникли. Одно дело, возражать старосте или деду Ковылю один-на-один, и совсем другое — выступать против всей деревни. К этому не оказались готовыми ни крикливая Баська, ни ее муж.