После свадьбы бабы приготовились наблюдать за новой «камедией» — перевоспитанием учителя. Зная характер Сакуних, они не сомневались, что обсудить будет что. Обе женщины слыли чистюлями, хозяйство свое держали в строгом порядке. Немного безлаберный, непривычный к крестьянскому труду Сопат Ванович выглядел их в дворе так же неуместно, как неизвестный сорняк, занесенный ветром невесть откуда в ухоженный палисадник. И выполоть жаль — уж больно диковинное растение, и смотришь на него с опаской — а вдруг рассеется на весь двор, выжив любовно выращиваемые цветы?
Надежды крестьян не оправдались: молодой муж оказался послушным, жене не перечил, потому ссор в их семье не добавилось. А что Сакунихи между собой разборки регулярно устраивали — к тому уж давно все привыкли.
Вот только по лугу гулять учителю запретили категорически: «Неча собак по ночам пугать, дома дел полно!» Но в отместку Ваныч вытребовал себе право сидеть по вечерам на лавочке, собственноручно вкопанной в конце сакуньего огорода.
Надо сказать, женатая жизнь пошла Сосипатру Урвановичу на пользу — он поправился, остепенился. Правда, давешнего блеска в глазах уже не было, но на лавочку продолжал ходить исправно — сюда теперь полдеревни наведывалось, чтобы погутарить да подремать после корчмы. Заодно и подождать, пока собственная благоверная, терпеливо дежурившая дома, устанет ждать родного забулдыгу, сковородку свою на крюк повесит да спать ляжет.
— Фелька!!!
Длинная линейка учителя звонко щелкнула о парту прямо перед носом деревенского пастушка.
— Повтори, что мы сейчас сказали! — сердито рыкнул Сопат Ванович.
Паренек начал медленно подниматься из-за парты, напряженно прислушиваясь к шепоту за спиной. Это же надо было так задуматься!
— Кактусы… Ножки… — изо всех сил шипел сосед, не сводя глаз с учителя.
— Было так холодно, что земля промерзла и кактусы часто шевелили своими ножками-корешками, чтобы вода в них не застывала, — бойко оттарабанил Фелька.
— Ладно, садись! — махнул линейкой учитель. — Но, чтобы мне не зевал!
Фух! Кажись, пронесло…
Хорошо, что у Ваныча на целую школу всего три книги, и эту сказку о замерзших кактусах ученики давно выучили наизусть. Фелька, слушая ее, часто думал, как это — жить там, где постоянно холодно? Все-таки интересно было бы хоть одним глазком посмотреть. А то он дальше своей деревни никуда и не выбирался. А зимы у них слабые — снег, конечно, выпадает, но сразу же растает, лишь грязи добавив.
Когда уроки закончились, пастушок быстренько подхватил свою сумку и одним из первых выскочил из школы. Вот только снова не успел — спина Котьки, внука дела Ковыля, маячила уже за оградой.
— Котька, подожди! Вместе пойдем, — крикнул он, припуская что есть духу.
Друг поджидал его за густыми зарослями шелудивой акации — дерева, сбрасывающего свою кору огромными лохмотьями. То, что школьники регулярно обдирали стволы до белой древесины, похоже, шло ему только на пользу.
— Покурим? — деловито предложил младший Ковыленок.
— Не хочу, — мотнул головой Фелька. — У меня потом в горле дерет — воды не обопьешься.
— Как знаешь.
Пока Котька прикуривал, пастушок отступил чуть в сторонку, чтобы дымом на него меньше тянуло. Ковыленок подмешивал в табак сушеные цветы буркуна, от чего запах самокруток становился сладковатым. Хотя его дед выращивал такой ядреный самосад, что и буркун мало помогал.
— Слышь, Коть, а ты бы хотел побывать там, где всегда холодно?
— Зачем? Я же не дурной!
— А вообще где-нибудь?
— Не знаю. Мне и здесь хорошо.
Мысль о том, чтобы выбраться хоть куда-нибудь, не давала Фельке покоя еще несколько дней. Когда же, как не сейчас? Когда вырастет да женится, поздно будет куда-то рваться. Вон, Сопат Ванович на что заводной был, а и того младшая Сакунька уездила.
Может, с учителем посоветоваться? Он, как-никак, городской, хоть где-то бывал. Пожалуй, мысль дельная!
В кустах, недалеко от лавочки, пастушок притаился заранее. Он хотел поговорить с Вановичем с глазу на глаз, без чужих ушей. В деревне, ежели прознают, что пастушок «хвантазиями» интересуется, засмеют так, что до осени на улицу не покажешься — огородами придется ходить. Да и сам Ваныч к его вопросам неизвестно как отнесется.