Мы доехали от Коламбуса до Мобила, чтобы подняться на борт «Кроэйтана». Для переброски целой дивизии на другой конец мира понадобились четыре авианосца, шесть войсковых транспортов и семь сухогрузов. Передовая часть численностью в тысячу человек была переброшена по воздуху. Мы должны были встретиться с ним близ деревни Ан Кхе.
Поднялись на борт. Я боролся со своей огромным мешком, продираясь через темные коридоры. Когда пролезал через люк, мешок оборвал мне пуговицу с формы. Воздух был затхлым, отдающим плесенью; стальные переборки были чешуйчатыми от ржавчины. Я добрался до палубы, находившейся непосредственно под полетной палубой и подтянул мешок к люку, прикидывая, как бы спустить его, чтобы ничего не разбить.
— Швыряй его вниз, чиф, — крикнул уоррент, стоявший снизу у трапа.
Он был на палубе, где мы должны были расположиться.
— Мешок? — спросил я.
— Конечно. Швырни мне его, иначе не спустишь.
— Да в нем весу, как во мне.
— Чиф, ты затор хочешь устроить? Швыряй, говорю.
Когда я его бросил, уоррент сделал шаг назад. Мешок с грохотом врезался в стальную палубу.
— Я думал, ты его ловить собираешься.
— Я что, сказал, что собираюсь? — ухмыльнулся уоррент. — Вот твоя койка, располагайся. Счастливо нам доехать.
Глава 2
ПУТЕШЕСТВИЕ В АВГУСТЕ
Нам не нужна все растущая борьба с последствиями, которые нельзя предвидеть. И мы не станем похваляться нашей мощью, запугивая других. Но мы не сдадимся и не станем отступать.
В корабельной давке я наконец-то встретил всех офицеров своей роты. В ходе обучения и лихорадочных сборов в Форт-Беннинг я так и не запомнил, кто есть кто.
Я попал в Роту «Б» 229-го вертолетно-штурмового батальона, одного из двух таких батальонов 1-й Кавалерийской дивизии. Командиром нашей роты был майор Джон Филдс; через несколько месяцев после нашего прибытия во Вьетнам его заменят. Филдса любили, но я его толком так и не узнал. Командиром же моего взвода был капитан Роберт Шейкер, чернокожий, высокий, тощий и очень хороший профессионал — крепкий орешек, то есть. Командиром отделения и офицером, с которым мне придется иметь дело больше всего, был капитан Дэн Фаррис, плотный мужик с вмонтированной улыбкой. Военный, но с отличным душевным равновесием.
— Коннорс, блин, ты мне локтем в глаз заехал, — прорычал Лен Райкер, высокий и худой второй чиф-уоррент.
— Извини, Лен. Спасжилет заебал вконец.
Шло шлюпочное учение, мы ждали, когда подойдут с проверкой энсин Уолл и полковник Догвелл, а Коннорс без устали сражался со своим жилетом. Если бы нам пришлось ждать полчаса, то эти полчаса он бы его и надевал. Коннорс был не только ротным инструктором, но еще и местным клоуном.
— Вот, — он просунул плечо под ремень, резко выпрямился и грохнулся рядом со своим приятелем, Банджо Бэйтсом. — Извини, не попал.
— Ты смотри, Коннорс. Нет у меня настроения на твои приколы глядеть, — и Банджо скрестил руки, хмуро глядя на свой спасжилет и не замечая Коннорса.
Бэйтс почти всегда выглядел раздраженным, за исключением случаев, когда до него, как сейчас, добирался Коннорс. Коннорс продолжал ухмыляться Банджо; ответная угрюмость его не смущала.
— Хуйня какая-то, — сказал Банджо со злостью. — Мало того, что я должен каждый день заниматься этими дебильными шлюпочными учениями, чтобы все видели, что я могу надеть жилет, так я еще и должен надевать его в компании таких придурков, как ты, Коннорс.
Тут он повернулся и ему пришлось улыбнуться в ответ на ухмылку Коннорса.
— Вольно, — сказал Шейкер. Фаррис и другой командир отделения скомандовали «вольно». — Ладно. Перекличка.
И Шейкер начал зачитывать фамилии.
Я все еще не знал по именам большинство людей своего взвода. В другом взводе я знал Уэндалла, фотографа-маньяка и его приятеля Барбера, а еще моделиста, капитана Морриса и его друга, второго чиф-уоррента Деккера.
— Дэйзи.
— Здесь, — капитан Дон Дэйзи любил спорить о политике и много играл в шахматы.
— Фаррис, — капитан Дэн Фаррис, он мне сразу понравился.
— Готлер, — у второго чиф-уоррента Фрэнка Готлера был мягкий голос с легким немецким акцентом.
Готлер рассказывал, что немного летал в Люфтваффе.
— Кайзер, — второй чиф-уоррент Билл Кайзер, невысокий, с быстрым, пронзительным взглядом.
Настроен он был всегда агрессивно, подколок не принимал, постоянно играл и по большей части выигрывал. Если бы его назначили не на слики, а на ганшипы, наверное, он стал бы настоящим дьяволом.