На этот раз была моя очередь. Отпуск на один день. Я ходил довольный, потратил несколько часов на то, чтобы привести вещи в порядок, заставил Морстона постричь меня и составил список покупок для всей моей палатки. Слинять из Кавалерии, хотя бы на один день — это было здорово.
Но план поменялся. Командировку сделали трехдневной и кто-то решил, что трехдневная поездка для молодого уоррента — это будет слишком жирно. Вертолет повели два капитана. Фарриса разозлила эта перестановка. Наверное, так решил Уильямс, которого я настолько впечатлил своим расстрелом радиокомпаса.
Вертолет с двумя капитанами поднялся в воздух, а я взял топор и пошел работать в зоне «Гольф». Мое мнение о командире роты продолжало меняться к худшему.
17 октября я получил от Уильямса «квалификацию правого кресла». Это означало, что теперь я считался достаточно умелым, чтобы самому командовать экипажем «Хьюи» в воздушно-штурмовых операциях. Почти что настоящий «старичок». До конца дня я вкалывал в расположении роты и даже не обращал внимания на грязь.
Пришло время нового полета в Сайгон на профилактику и теперь в экипаж назначили меня и Райкера. Трехдневная командировка.
Мы не полетели в Сайгон напрямик — это означало бы полет над 250 милями территории под контролем ВК в не совсем исправном «Хьюи». Сначала мы добрались до Кинхон, потом повернули на юг и пошли вдоль побережья к Вунгтау. Оттуда до большого города оставалось лишь двадцать миль.
Мы летели на высоте в 5000 футов, воздух там был прохладным и никакие пули не могли нас достать. Мы только и думали о Сайгоне — парни из деревни, вдруг приехавшие в столицу. Борттехник и пулеметчик тоже были довольны. Мы перешучивались по переговорному устройству и делились планами — кто куда пойдет. В такие моменты даже Кавалерия кажется неплохим местом.
Мы шли на небольшой высоте к Тон Сон Нхат. Отсюда Сайгон казался морем жестяных крыш, протянувшимся на мили. Мы пролетали всего в сотне футов над хижинами и садами, а их хозяева махали нам.
— Видал? — сказал я. — Нам люди машут.
— И чего? — спросил Райкер.
— Они нас явно рады видеть. Они уж точно слышали, как мы там в горах работаем и воюем, пока жопа не отвалится. Никаких сомнений, что они пришлют делегацию счастливых, благодарных людей прямо к месту посадки.
— Никаких сомнений, — сказал Райкер, покачав головой.
Мы оставили «Хьюи» в техцентре, прыгнули в такси и по дороге в город глядели на окрестности влюбленными глазами. Таксист был явно бывшим пилотом-камикадзе. Его техника обгона состояла в том, чтобы надавить на сигнал, выехать на встречную и переть до упора. Этикет запрещал ему передумывать при любых обстоятельствах.
Мы получили номер в отеле. Его характерные особенности: ободранная краска, отсутствие окон и унитаз в душе. Совсем неплохо по сравнению с заплесневелыми палатками и земляными полами.
По-быстрому приняв душ, мы переоделись в помятую гражданскую одежду. Никакой военной формы в отпуске. Я надел коричневые хлопчатобумажные штаны и рубашку в зеленую клетку. Лен облачился в свободную белую рубашку, подчеркнувшую его костлявое сложение. Это был первый раз за последние два месяца, когда мы оделись не во что-то форменное. Огляделись.
— Пойдем посмотрим, что тут у них есть? — спросил я.
— Пойдем, — сказал Лен.
Я открыл дверь в тот момент, когда мимо проходил молодой второй лейтенант. Он остановился, не говоря ни слова наклонился вовнутрь и огляделся.
— Довольно поганый номер, — сказал он.
— Не любите этот отель? — спросил я.
— Нет, не в том смысле, — улыбнулся он. — Я тут живу. Я просто этот номер еще ни разу не видел. Реально паршивый.
— А по мне так нормально, — запротестовал Райкер.
— Для рядовых, или чтобы провести одну ночь — может и нормально. Но я такие места обычно не покупаю.
— В смысле, не покупаете?
— В смысле, я покупаю и снимаю отели и другое жилье для армии. Я военный риэлтор.
— Военный риэлтор? — я был потрясен.
— Конечно, — ответил он. — Кто-то ведь должен этим заниматься… А вы, парни, из Кавалерии?