— Не должны мы высаживаться в горячих зонах, Мейсон, — Джон сидел, прислонившись к шесту палатки; дело было вечером. — В Одиннадцатой воздушно-штурмовой нас учили перебрасывать людей и припасы с одной прикрытой зоны на другую. А мы садимся в такую жару, что можно подумать, будто на танках летаем, или еще на чем.
— А как не попасть в горячую зону? — спросил я.
— Высаживать солдат неподалеку от боя, а не в самом пекле. Выскакивать прямо в огонь для них ничем не лучше, чем для нас.
— Так они, похоже, с самого начала знают, где мы сядем, — ответил я. — Видел, какие колья были в прошлый раз?
Нам пришлось садиться в зону, утыканную сотнями десятифутовых кольев. За сутки до этого там ничего не было.
— Откуда ты знаешь, что они не разгадают наше решение сесть подальше?
Джон отхлебнул «Скотча» из своей фляжки и предложил мне. Я отказался.
— Я понимаю так. Вот ВК, в точке Х. И они знают, что американцы в любой момент могут высадиться где-то в окрестностях. Командир ВК, в точке Х приказывает своим людям сторожить все открытые места, где, как он думает, мы можем высадиться. Он даже может завязать бой, чтобы заманить нас в ловушку. Хорошая стратегия. Если мы атакуем его, он получает шанс взять нас в тот момент, когда мы уязвимей всего, в вертолете.
— Ладно, — сказал я. — Но я же говорю, если он знает, где мы сядем, а вчера они явно знали, мы всегда будем попадать в горячие зоны. До тех пор, пока не найдем их источник информации.
— Шпионы?
— Ясное дело. Ты когда-нибудь требовал, чтобы один из этих улыбающихся переводчиков предъявил тебе Удостоверение Положительного Вьетнамского Персонажа? Я к тому, что мы должны координировать наши планы с вьетнамцами. То есть, переводить их и передавать гукам. Где, по-твоему, утечка? В Пентагоне?
Джон опять отхлебнул виски:
— Похоже, безнадега какая-то. Если мы, со всей нашей мощью, не можем высаживаться так, чтобы ВК не знали об этом заранее, что мы вообще можем? Надо идти маршем, брать и удерживать территорию. Пошли они на хуй, эти мелкие зоны, которые мы захватываем раз за разом.
Неожиданно он вскочил:
— На хуй!
На лице у него читались тоска и злоба. Я решил его ободрить.
— Да не так все плохо, Джон. Война, может, закончится еще в нашу командировку. Вот, пресса говорит, что мы побеждаем. Когда гуки прочитают последний номер, то уж точно разбегутся. С прессой не связывается никто. Если ты связался с прессой, тебе пиздец.
Мои усилия пропали впустую. Он лишь мрачно улыбнулся.
— Ладно, Мейсон, я пойду, — он повернулся, чтобы уйти, но остановился. — Если вдруг захочешь продать свой «дерринджер», скажи. Я бы купил.
Но на следующий день даже Джон начал улыбаться. Мы слетали в Счастливую и не попали даже под снайперский огонь. Чарли не отвечали, словно и впрямь прочитали статью. Мы решили, что одержали в Счастливой победу.
Угроза смерти, похоже, отступала и мы взбодрились. Мы летали по расположению дивизии, вдоль Дороги 19 и над большей частью Счастливой, не попадая под обстрел. ВК отступили при виде нашей мощи, увидели свет истины и скоро начнут сдаваться. На душе у меня было хорошо. Я имел командирскую квалификацию, прошел испытание боем (как я считал) и ВК сдавались. Моя уверенность в себе была заоблачной. Я был членом команды и эта команда побеждала.
Я так радовался мысли о том, что останусь в живых, что даже не расстроился, когда нас сорвали по тревоге прямо перед ужином. Мало того, вернувшись с совершенно запоротого задания, я написал Пэйшнс восторженное письмо.
И это было мое последнее счастливое письмо из Вьетнама.
[23 октября]
Нас срочно подняли по тревоге, чтобы мы как можно быстрее эвакуировали какой-то десант — минуты за две до ужина. Мы бросились к машинам по грязи. Слышались крики: «Где мой вертолет?», «Куда мы летим?», «Какие частоты? Блин, я весь перемазался!». Творилась неразбериха, потому что кто-то приказал лететь, не сказав, куда.
С мыслью о том, что кто первый взлетит, тот и станет ведущим, вы взмыли в воздух, как стая ослепших мотыльков и помчались на закат.
Ведущий вызвал вертолет, чтобы тот показал ему дорогу к нужному месту и последовал не за тем. После того, как мы приземлились не на той зоне, ведущий понял свою ошибку и взлетел, чтобы найти нужное место. Он не стал утруждать себя объяснениями по радио и мы полетели за ним следом. Это, знаете ли, непросто вообразить — как семь вертолетов пытаются держаться в строю с ведущим, который думает, что он один! Пока сам так не сделаешь.