Когда я вылез из люка и глянул на горизонт, то увидел вдали что-то серое — и это точно была земля. Еще через два часа мы уже были в бухте Лангмей, к югу от Кинхон и собирались бросить якорь. Справа от нас был десантный вертолетоносец «Иводзима», а слева — десять сухогрузов компании «Лайкс», арендованных военными. Тринадцатого сентября, чуть позже 11 утра мы отдали якорь. На путешествие из Мобила ушел тридцать один день. Оставшиеся части нашей дивизии вышли на наделе позже нас, и прибыли на неделю раньше.
Пока наши вертолеты готовились к вылету, пилоты гуляли по палубе и смотрели, что происходит на другом авианосце.
Вертолетчики-морпехи улетали на своих больших Н-34 в сторону туманного берега и возвращались. У морской пехоты была своя концепция применения вертолетов. Мы будем жить в поле, рядом со своими солдатами. Они же каждый день возвращались к комфорту и безопасности своего корабля. Мы думали об этом и хмурились.
«Иводзима» была одним из тех кораблей, что поддерживали наших в недавнем бою под Чулай; он произошел, когда мы были в море. Со времен Кореи это был первый бой полкового уровня, в нем участвовали более пяти тысяч солдат США, АРВ и морская артиллерия. По его итогам было убито семьсот вьетконговцев и пятьдесят американских морских пехотинцев. Количество погибших солдат АРВ, похоже, никого не волновало.
«К полудню второго дня все сопротивление Вьетконга прекратилось. По всему полю были разбросаны обувь, снаряжение и оружие, а гигантские черные шрамы на земле все еще дымились от напалма. Части тел врагов свисали с деревьев и кустов, или валялись в их туннелях и пещерах…» — Если верить «Тайм», то «сочетание точных разведданных, быстрого планирования и тщательного выбора времени и места сражения, доказывает, что США могут гораздо больше, нежели просто удерживать территорию во Вьетнаме».
Объединение американской морской пехоты с силами АРВ плюс мощная артиллерийская и авиационная поддержка привели к большому числу убитых вьетнамцев. «Тайм» утверждала, что убиты более 2000 вьетконговцев, но тут возникал вопрос: сколько из них были обычными крестьянами, попавшими под перекрестный огонь?
— Насколько я понимаю, — сказал Деккер, — любой идиот, который разгуливает по полю боя, заслуживает того, что с ним случится.
— Деккер, тут говорят, что в этих деревнях были убитые десятилетние мальчики. Они, по-твоему, тоже ВК? — возразил Уэндалл.
— Может, да, — ответил Деккер, — а может, и нет. Война есть война. На войне все страдают. Нечего нам, блин, рыдать из-за того, что погибли невинные люди. Они всю жизнь гибнут на войне. Если мы хотим выиграть все это дело для вьетнамцев, давайте видеть его таким, какое оно есть: все просто, тупо и некрасиво.
— Правильно, — сказал Коннорс. — Мы либо воюем, либо нет. Кавалерия прибыла. Гуки обосрутся, когда увидят, как мы деремся. Нам не нужны причины, чтобы быть здесь. Мы уже здесь.
Капитан Шерман и Джон Холл, уоррент из передовой группы, втащили мешки с почтой, которая накопилась за время нашего перехода. Я долго читал примерно дюжину писем, которые успела написать Пэйшнс. Три из них были такими:
[25 августа]
Мой дорогой муж, я очень по тебе скучаю. Сегодня я вздремнула на кровати Сюзи и представляла себе, что ты рядом со мной и хочешь меня успокоить (будто у нас была одна из наших дурацких ссор). Сегодня напишу Луису, чтобы узнать не сможет ли Джейн приехать сюда в Неаполь. Жаль, что ты не можешь приехать. На корабле, наверное, очень скучно. Я ЛУЧШЕ! ПОЕХАЛИ В КАСБА СО МНОЙ!
Бобби, мне так тебя не хватает. Я пыталась занять себя делами. Недавно заезжал твой отец и привез пленки, которые ты снял на Панамском канале. Тебе прислать фотографии, или не надо? Только одна вышла немножко смазанной. Мне понравилась та, что с тобой. Ты уже загорел. Когда твой отец уехал, я выкатила коляску (И ДЖЕКА!) на солнце, а потом мы прогулялись до берега, чтобы немного поплавать. А теперь на улице гроза и заняться нечем, только вспоминать, как мы вместе принимали душ, и играли в «Монополию», и целовались, и занимались любовью, и обнимали друг друга. Я умереть могу, так по тебе скучаю, но не умру, только возвращайся ПОСКОРЕЕ! Я уже хочу, чтобы наступил следующий август.
Джек по тебе тоже скучает, это видно. Он тянется к мужчинам, а когда ему очень хорошо, говорит «Па-па». Я тебя люблю! ОЧЕНЬ!
Так жутко думать, что мы совсем недавно были вместе, валяли дурака, смеялись над Джеком и котенком. Поверить не могу, что ты уехал, но ведь так оно и есть. Пиши мне чаще. Как в старых военных фильмах: парень сидит в окопе по щиколотку в воде, а вокруг рвутся снаряды, а он пишет своей девушке письмо на туалетной бумаге. Я хочу, чтобы было вот так!
Джек только что хотел слезть со своего стульчика и сказал «Вниз»! А за прошлым ужином под его стульчиком мяукал котенок и он посмотрел на него и сказал «Мяу!».
Люблю тебе писать. Мне так легче и появляется занятие. Но лучше бы это поскорее кончилось.
БЕЗУМНО ТЕБЯ ЛЮБЛЮ
ТВОЯ
— В общем, мужики, мы будем в самой середине всего этого, — объявил майор Филдс. Мы собрались в кают-компании для постановки задачи и Филдс давал пояснения по карте, повешенной на переборке. — Наш лагерь всего в двух милях на север от этой деревни, — показал он. — Это деревня Анкхе, примерно на полдороге между Кинхон и Плейку. Дорога идет с востока на запад, она в сотню миль длиной, называется Маршрут 19. Весь район, — он обвел карту рукой, — считается под контролем ВК. Дорогу открыла АРВ, только в июле. Кавалерия станет первой частью, дислоцированной прямо в середине территории ВК. Суть в том, чтобы вычищать их побыстрее. — Он улыбнулся и побарабанил пальцами по каким-то бумагам на столе. — Короче, когда будете лететь, следуете дороге. И идите высоко. Все эти деревушки на южном конце долины под контролем ВК. Отдельные экипажи сообщают о снайперском огне на высотах до тысячи футов. Примерно через сорок миль вы достигаете перевала Анкхе. Им заканчивается долина и начинается плоскогорье. Базовый лагерь дивизии здесь, примерно в десяти милях за перевалом, на плоскогорье. Вот эта недвижимость и достается нашей дивизии. Зачистка все еще идет. Размер вертолетодрома — три на четыре тысячи футов, всего там присутствует в районе двадцати тысяч человек, — и Филдс отхлебнул кофе. — Когда доберетесь, вам детально расскажут о лагере, зоне нашей роты и всем таком. Я этого места еще и сам не видел.
Наш ротный позывной — «Священник», — Филдс вытянул лист бумаги из пачки на столе; напротив пометок КВ и УКВ были аккуратно отпечатаны цифры частот. — Перепишите. Они поменяются, когда вы прибудете, но в полете ваши радио должны быть настроены именно на них.
Мы достали блокноты и записали цифры.
— Теперь что касается того барахла, которое вы натащили в вертолеты, — Филдс сделал паузу и все с пониманием засмеялись. — Не знаю, что вы туда напихали, и знать не хочу, — он улыбнулся и покачал головой. — Но должен сказать, что представитель ВМС, энсин Уолл, пожаловался мне на исчезновение определенного имущества. Не думаю, что в нашей роте есть люди настолько жадные, что способны красть с корабля, но жалобу я передать обязан, — и майор сделал жест рукой в сторону своих шаловливых ребят. — Вот, вроде и все. Осталось сказать, что мы вылетаем сегодня, с двадцатиминутным интервалом. Последний «Хьюи» должен вылететь с «Кроэйтана» через два дня. Пункт назначения вы получили, карты тоже, и радиочастоты. Вопросы есть?
— Так точно, сэр, — поднялся Банджо. — А передовая группа поставила нам палатки? — Смех.
— Даже не сомневайся, Банджо. С паркетом, перинами и ваннами.
На следующее утро, к одиннадцати, Лиз, я и наш борттехник, специалист 5-го класса Дон Ричер были готовы лететь. Ричер работал с командой сборщиков, готовивших наш «Хьюи» к полету. Лиз и я провели очень тщательную предполетную подготовку. Под брезентов в вертолете лежала дюжина громоздких матрасов и двадцать толстых сосновых досок. Лиз решил выполнить взлет сам, и это доставило мне удовольствие.