Фыркнула и толкнула дверь, нехотя вылезла, чуть покачнувшись. Поёжилась, оглянулась на вытянувшегося в струнку чёрного. Тот игриво подмигнул, одёрнул куртку и, поманив девушку пальцем, бодро потрусил к входу.
Мишель медленно, но верно зверела. Чёрный носился по гипермаркету вот уже третий час, накупив кучу всего совершенно бесполезного, сомнительной ценности и красоты барахла. А девушке, между прочем, есть хотелось, да и подустала она. Противная слабость плюс занывшая лодыжка окончательно забили под плинтус итак паршивенькое настроение. Она даже дёргаться и шипеть при виде цен перестала.
А ещё воровка окончательно положила большой и толстый на мнение расфуфыренных фиф и, кинув сумки на пол, приземлилась на них у ближайшей витрины, в которую в очередной раз бодренько заскочил колдун. Фифы фыркали, проходя мимо, Мишель про себя посылала их на хуй, Себастиан носился по бутику.
— Цыплёнок, айда-ка сюда, — раздался неподалёку ненавистный баритон.
— Изверг! — мученически простонала Мишель, невероятной силой воли поднимая уставшее тело на гудящие ноги. И, подхватив накануне отобранный пакет, неспеша поплелась к нетерпеливо выглядывающему из-за толстого стекла колдуну.
— Думаешь, тебе пойдёт? — задумчиво спросила девушка, только приметив, возле какого манекена застыл чёрный.
— Вряд ли, а вот тебе да, — склонил голову к плечу колдун, кивнул куда-то вправо, — особенно вон то, второе справа.
— Э… белое? — пробормотала девушка, переведя взгляд.
Пристально осмотрела комплект, затравленно оглянулась на выход. Себастиан хмыкнул и собственнически притянул вздрогнувшую и сжавшуюся девушку к себе за талию. Та поёжилась, покраснела, попыталась вывернутся, но в итоге оказалась ещё ближе прижата к тёплому боку.
— Угу, ты юна, а красный хоть и симпатичен, но смотреться будет пошло, — ладонь Себастиана скользнула по макушке воровки, залитой по самые уши румянцем, — а, учитывая твою бледность да его яркость, ещё и жутковато. Белый же подчеркнёт невинность.
— Меня пугает такой ход мыслей, — откровенно пожаловалась Мишель, не поднимая головы, аккуратно подёргала Себастиана за рукав расстёгнутого пальто. — Пошли дальше, а?
— Не-е, — чёрный потянул упирающуюся девчонку к продавцам. — Я же обещал тебе нормального белья.
— Ничего, — заверила его воришка, бросив пакет, упёрлась ногами в пол, — обойдусь.
— Ну, что ты. Это не стоит таких жертв, — колдун резко дёрнул Мишель за талию, подтолкнул вперёд, томно мурлыкнул. — Ты будешь самой красивой.
Девушка испуганно вздохнула, отступив назад, попыталась удрать, но была ловко перехвачена и впихнута назад. Сердце забилось с удвоенной силой, руки задрожали, краской залило, кажется, до пяток. Стало жутко и стыдно, а ещё досадно на равнодушно глазеющих на сцену продавщиц. Себастиан усмехнулся, встал в позу, расставив ноги на ширину плеч, надёжно преграждая дорогу назад.
09 — Свобода совести, свобода выбора
Как девушка ни сопротивлялась, царапалась и ругалась, но в белый комплект её обрядили. Услужливые продавщицы закрыли магазин, прикрыв прозрачные витрины, а затем под давлением чёрного и вовсе выпихнули её из кабинки пред довольными очами Себастиана.
ТАК воровка не краснела никогда, казалось, полыхала даже шея, что уж говорить о щеках и ушах. Стыд затопил удушливой волной, подгоняемый несвойственным Мишель смущением. Какая скромность может быть в интернате с его общими спальнями, столовыми, душевыми и даже туалетами? Не раз ей самой приходилось прогуливаться в одном полотенце, а то и нижнем белье мимо пацанов, причём на комментарии те не скупились. А тут… стоит, опустив глаза к полу, краснеет.
Кожа под тёплым, почти ласкающим взглядом покрывается крупными мурашками, девушка, поёжившись, плотнее скрестила руки под грудью, ссутулившись. Продавщицы что-то защебетали, побежали за очередным комплектом.
А колдун молчит, молчит и смотрит. Мишель тихо вздохнула, поспешно отступила в кабинку для переодевания, задёрнула штору. Тварь черномордая.
Себастиан, облокотившись о стену, улыбался. Улыбался тихой ругани в примерочной, где одевалась девчонка, улыбался приятным моментам сегодняшнего дня. Особенно выделились последние полчаса, пожалуй, он бы с удовольствием протащил своё маленькое приобретение по всем бутикам нижнего белья в городе, лишь бы ещё увидеть яркий румянец на бледных щеках.
Не сказать, что Мишель краснела эталонно или хотя бы красиво. Алые пятна румянца придавали бледной большеглазой мордашке какой-то даже чуть болезненный вид. И это было… мило. Чего не скажешь о ней в обычном состоянии, большую часть времени вызывавшей жаркие порывы припугнуть колючую заразу.