Себастиан подтянул воровку к себе, крепко обнял, щекой прижавшись к мягким прядям.
— Тише, цыплёнок, — успокаивающе прошептал, поглаживая подопечную по спинке, — ты на месте. Попробуй немного… абстрагироваться. Как только ты чётко поймёшь, где находишься и как туда добраться, мы прекратим… на сегодня. А завтра с новыми силами и в мою ауру.
Девушка только судорожно вздохнула, кусая губы и чувствуя медленно побежавшие по горящим щекам слёзы. Печаль сдавливала грудь, вселяла в тело слабость и вялость, а в — разум беспомощность и неуверенность, так что на то, чтобы немного взять в себя в руки у неё ушло время. И не мало.
Первый слой действительно чувствовался лебединым пухом, сейчас удушливой стеной сомкнувшимся вокруг Мишель. Девушка, кое-как развеяв эту стену, осмотрелась, чувствуя, как время утекает у неё сквозь пальцы. Перед закрытыми веками возникла едва видная цветная плёнка, будто затонированная помесью из грязно-синего, неприятно-коричневого и блекло-серого сверху.
Единственное, на что ещё хватило воровку — запомнить общее положение и ощущение, а затем она, разом вырвавшись из этого всё туже сжимающегося комка, самым позорным образом разревелась на плече поглаживающего и шепчущего что-то успокаивающее чёрного. И плакала долго, до тех пор, пока давление в груди не ослабло, а потом и не засосало пустотой. Мишель в последний раз всхлипнула, облизнула солёные губы и изнеможённо прикрыла больные от слез глаза. На секунду отняла губящую голову от плеча колдуна, вслепую закинула затёкшую руку ему за шею и вновь ткнулась горячим лбом обратно, второй рукой крепко обнимая его чуть выше талии.
Как никогда хотелось тепла и спать. Девушка глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, пытаясь унять долбящую в виски боль. Неудачно. На тело навалилась чудовищная слабость, сил не было даже вытереть мокрые щёки, поэтому воровка только, коротко вздохнув, поёрзала на коленях неизвестно когда перетащившего её на себя колдуна, устраиваясь поудобнее, прижимаясь плотнее, голову кладя ему на грудь. Тёплый.
Себастиан мягко приподнял зарёванную мордашку чуть вверх. Девочка недовольно скривила губки, но не проснулась, лишь сильнее сжала веки, спасаясь от упавшего сквозь тонкую кожицу на воспалённые глаза света.
Ну и дитё. Милое, колючее, забавное.
Колдун вздохнул, удобнее перехватив подопечную, медленно встал, наконец выпрямляя затёкшие ноги. Пять шагов, один взмах ладонью, чтобы откинуть покрывало с одеялом, полминуты, чтобы аккуратно раздеть и укрыть и ещё две, чтобы умыться, вернуться, раздеться самому и прилечь рядом, плотно прижав к себе довольно вздохнувшего сквозь сон цыплёнка.
Полдвенадцатого, хорошо засиделись, но девочка талантливая, чувствительная, этого у неё не отнимешь, далеко пойдёт… если выучить. А выучить нужно, быстрее и хитрее, чтобы почувствовала, поняла намеренья родичей и осталась. В благие цели клана колдун не верил, чай не первый год в этих кругах вертится.
Да и привязался он к ней. Жалко, больше же на сегодня планировал, жёстче.
Но не стал, даже понимая цену своей слабости.
17 — Самая неблагодарная профессия
Утро началось… поздно, в полдень. Для Мишель, по крайней мере, точно.
Девушка зевнула, медленно, томно потянулась, лениво осматриваясь. Та же темень, чуть развеянная включённым ноутбуком, со словно в насмешку выведенными на экран большими часами.
Воровка ехидно хмыкнула, ещё раз потянулась и обмякла, прикидывая про себя: поваляться ещё, или всё же хватит? Бурчащий живот сделал выбор за неё, так что, тяжело вздохнув, она откинула одеяло, нехотя села и, на ощупь нашарив тапочки, вяло поплелась умываться, ёжась от прохлады, покусывающей разнеженную теплом и сном кожу.
Вернулась быстро, почти довольно хмыкнула на сегодняшний выбор колдуна: шерстяная юбка по колено, в красно-чёрную полоску гольфы и футболка с лёгкой кофтой на пуговицах поверху. Девушка потёрла ещё влажный лоб, отвела мокрую чёлку с лица и быстренько оделась, а, одевшись, с сомнением покосилась на дверь. Тихо стуча резиновой подошвой по паркету, крадучись подошла к двери, повернула ручку, толкнула и удивлённо приподняла брови, когда дверь тихо, безропотно отворилась.
Интересненько, однако. Мишель вышла из спальни, аккуратно затворив за собою, поёжилась, прижавшись к холодному дереву — холодно, темно, хоть глаз выколи, без чёрного даже как-то страшновато. Девушка в едином порыве смелости быстро оттолкнулась от двери, сделала три порывистых шага, запнулась о первую ступеньку и бодро побежала вверх, облегчённо вздохнув только уже у самой двери. Передёрнула плечами, постаравшись придать лицу спокойное выражение, потянула ручку вниз, толкнула дверь и тут же поморщилась, моргая.