Джейк ехал с потушенными фарами. Опасно, конечно, но еще опаснее было бы привлечь внимание Верзилы Суна и пустить все насмарку.
Сумерки спустились над бескрайними просторами Южно-Китайского моря, плещущегося где-то далеко внизу. Только кое-где на его сизом бархате сверкали сапфировые и рубиновые огни кораблей.
"Мерседес" лихо мчался по горной дороге, как будто его владелец опаздывал на свидание. Шофер у Верзилы Суна был отличный, и слава Богу: на дороге проводились ремонтные работы, и то здесь, то там она была перегорожена полосатыми заборчиками с укрепленными на них висячими красными фонарями и знаками, приказывающим воспользоваться объездной пыльной дорогой, проложенной сквозь кустарник, растущий вдоль обочины.
Они взбирались по северному склону Вайолет-хилла, когда "Мерседес" внезапно свернул с главной дороги. Джейк сбавил скорость, но все равно чуть-чуть не проскочил развилку.
Дорога, на которую он свернул, оказалась асфальтированной только на ближайшие сто метров. Дальше асфальт кончался и начинался проселок, правда, вполне сносный: видно, по нему часто ездили на машинах. Джейк тащился с черепашьей скоростью: с обоих сторон чернел лес. Впечатление было такое, что он затерялся в ночи.
Остановив "Ниссан", он высунул голову в окно и прислушался. Кроме звука мотора его машины он не услышал ничего. Потихоньку двинулся дальше и, увидев просвет между деревьями, съехал с дороги и вырубил движок.
Дальше пошли пешком. Почти сразу же деревья расступились, и они оказались около виллы под черепичной крышей, приткнувшейся к скале, нависающей над бухтой.
Джейк взял Блисс за руку и они, обойдя виллу, пробрались к месту, где, наполовину скрытые зарослями пеонов и хризантем, они могли рассмотреть дом. Справа на высоте второго этажа его охватывала широкая веранда на толстых деревянных брусьях. Бордовый "Мерседес" стоял на посыпанной гравием площадочке у изогнутой подъездной дорожке. Через мгновение на столбах перед виллой и за ней зажглись фонари. Джейк увидел, что из дома вышли двое и остановились, скрытые тенью.
Тут к вилле подъехало еще несколько машин, и Джейк, взяв Блисс за руку, увлек ее под защиту тенистых кустов.
- Это он!
Треугольное, как у кота, лицо с большими, сверкающими, как осколки вулканического стекла, глазами. Стройная как у лебедя шея. Маленькие уши, почти не заметные под длинными черными волосами.
Этот человек шел прямо к дому, ступая по мощеной дорожке с грацией тигра, пробирающегося сквозь джунгли.
Ничирен.
Блисс почувствовала, как Джейк весь напрягся. Ее пальцы впились во вздувшиеся бугры его бицепсов.
- Не надо! - прошептала она, увлекая его назад в их укрытие. - Другие уже на подходе. Мы ждали слишком долго для фальстартов.
Джейк понимал, что она права. Но не так-то просто было усидеть в тени кустарника, когда твой заклятый враг находится всего в ста ярдах. Тень, за которой он гоняется последние три года по всему континенту. С той памятной встречи на реке Сумчун.
В последних отблесках малиново-желтой зари Джейк увидел Цуня Три Клятвы и Т.И. Чуна, стоящих бок о бок возле веранды.
- Ну и ну! - удивился Джейк. - А я думал, что твой отец и Т.И. Чун - лютые враги!
- Я и сама так думала, - призналась Блисс, подумав, какие еще сюрпризы ожидают ее впереди.
Тем временем Верзила Сун подошел к Ничирену, и они начали о чем-то переговариваться. Подъехало еще две машины. Из одной вышел Преподобный Чен, из другой - Тун Зуб Акулы, дракон триады Хак Сам. Они молча смерили друг друга взглядами и двинулись ко входу на веранду. Подойдя к двери, они, как по команде, остановились. Несмотря на серьезность ситуации, в их нежелании уступать друг другу было что-то комическое.
Тогда Цунь Три Клятвы подошел к ним и затеял разговор с Преподобным Ченом, дав возможность Туну Зуб Акулы войти в дверь, не потеряв лица. Увидев, что он вошел, Цунь Три Клятвы провел на веранду и Преподобного Чена.
- Теперь вроде все собрались, - прокомментировал Джейк.
Никто, однако, не собирался начинать общего разговора. Ощущение было такое, что они все еще кого-то ждут.
Блисс это тоже почувствовала. - Что-то сейчас будет! - шепнула она.
Небо уже совсем потемнело, и огни застывших на водной глади танкеров сверкали, как упавшие с неба звезды. По пляжу прогуливались влюбленные, поглядывая на встающую над морем луну.
Джейк услышал звук приближающейся машины и повернул голову. Из леса выехал черный лимузин. Он приближался так медленно, словно двигался накатом. Наконец он остановился у крыльца. Его мотор продолжал работать на холостом ходу, дверца открылась и из машины вышел водитель с явно военной выправкой.
Предчувствие заставило Джейка вздрогнуть. Он почувствовал, что у него даже в горле запекло, когда шофер открыл заднюю дверцу и наклонился вперед, помогая кому-то.
Старый китаец выбрался оттуда, и Джейк вздрогнул, в первый раз в своей взрослой жизни увидев лицо своего отца!
То, что это отец, у него не было никаких сомнений. Именно таким он видел его глазами своей души, как скульптор видит свое произведение еще до того, как оно выйдет из-под его резца.
Значит, все это правда. Все, что сказала ему Блисс. Он, конечно, не сомневался в ее словах, но все-таки у него дух захватило, когда действительность подтвердила ее слова.
- О Будда! - прошептала Блисс. - Да ведь это Ши Чжилинь! Зачем он сюда пожаловал? Его присутствие может погубить йуань-хуань. не говоря уж о том, какой опасности подвергается он сам. Если драконы триад узнают, кто он такой, все наше дело может рухнуть. Ну а если местные власти узнают...
Заканчивать эту фразу не было необходимости.
Шофер-китаец достал из лимузина толстую трость и, подав ее Чжилиню, вернулся в машину. Старик пошел к дому. Никто из собравшихся на веранде не пошевелился, чтобы спуститься к нему навстречу и помочь подняться на крыльцо: это означало бы для старика потерю лица. Но они все чувствовали его приближение. Никто не разговаривал, никто не пил. Никто не смотрел ни на море, ни на горные склоны.
Когда Чжилинь поднялся по каменным ступенькам, Цунь Три Клятвы отошел от группы драконов и остановился в самом центре веранды. Ничирен тоже оставил Верзилу Суна, подошел к Цуню Три Клятвы и что-то сказал, обращаясь к старику.