Да, придется. Запах крови всегда стимулировал его половую мощь. Надо будет позаботиться о том, чтобы было побольше крови, прежде чем он возьмет ее. Это будет хоть какой-то компенсацией за то, что он сейчас не дома, не с Мо. Во всяком случае, эта хоть не белая. От белых женщин его вообще воротит.
Тайванец заерзал, почувствовав тяжесть между своих ног. Опять посмотрел на женщину сквозь окуляр, пристроенный на ствол его автомата "Лайсон-6000". Относительно новая для него игрушка. До этого он пользовался исключительно шведским "Кульспрута", считая его лучшим автоматом в мире. Теперь пришлось перейти на "Лайсон". Хорошая машинка: делает 850 выстрелов в минуту, причем патроны самые его любимые - от "Парабеллума".
Тайванец вспомнил инструкцию: убить на месте. И он бы мог выполнить ее, но только не сейчас, когда утонул его брат. Сейчас его цель была как на ладони, в призрачном сиянии инфракрасных лучей. Стоит ему нажать на спусковой крючок, и через три секунды от этого гвай-ло и от его женщины останутся только два куска кровавого мяса, размазанные по скале.
Но Тайванец и не подумает этого делать. Не ему, обладателю черного пояса в тэквондо, таким образом мстить за смерть брата. Это дело чести, которое мужчина обязан выполнить, стоя лицом к лицу с врагом. Дело чести не имеет ничего общего с 850 выстрелами в минуту.
Тайванец отложил "Лайсон" в сторону и соскользнул с плоского камня, на котором он только что лежал, свернувшись клубком.
На этот раз Джейк почувствовал врага. Он слился с природой, став частью этой душной ночи, полной треньканья цикад, шорохов ночных зверьков, шелеста ветра среди деревьев, движущихся теней облаков.
Фо Саан учил его не только прислушиваться к ночи. Он учил его, как стать ее частью.
Поэтому Джейк и почувствовал приближение Тайванца. Его обостренным органам чувств он предстал в виде темного туннеля - черноты чернее ночи.
Он повернулся. Но чтобы оказаться лицом к лицу с нападавшим, ему надо было избавиться от камня, который он подставил себе и Блисс под спины для удобства, когда они устраивались здесь. Сейчас камень был скользким от росы. Джейк потерял долю секунды и поэтому, услышав жужжание, он, вместо того, чтобы защититься, ударил ногой поднимающуюся с земли Блисс, чтобы она не попала под нунчаки.
Этот звук было трудно не узнать. Это оружие издает переливчатое жужжание, похожее на трель жаворонка - совершенно посторонний звук в тишине ночи.
За проявление заботы о Блисс он поплатился. Пожалуй, Тайванец был прав насчет него. Все было бы иначе, будь он один среди гнездовий хищных птиц и вилл богачей.
Рабочий конец нунчаков обвился вокруг его бедра, и вся правая сторона онемела. Он упал лицом вниз в сырую траву, успев заметить, как Блисс метнулась к той ускользающей тени и свалила ее наземь. Свет луны, жиденький и непостоянный из-за мчащихся туч, осветил Тайванца. Его плоское, блестящее от пота лицо было сосредоточено. Это делало его похожим на каменного идола.
Холод объял Джейка и он отчаянно пытался преодолеть его. Он не пытался двигаться, понимая, что это было бы пустой тратой времени. Вместо этого он сконцентрировался на том, чтобы изгнать из организма сковавшее его онемение.
Тайванец прижал Блисс к земле. Ее ноги раскинулись, будто она совокупляется с нападающим. Они оба так отчаянно извивались, что борьба и в самом деле напоминала половой акт. В темноте ночи, с луной и облаками в качестве свидетелей, впечатление были истинно сюрреалистическое.
Джейк увидел, что она провела прием атеми в район печени Тайванца. Он скатился с нее, одновременно нанеся ей удар коленом. Блисс, все еще прижатая к земле, не смогла увернуться от удара в тазовую кость. Джейк услышал ее стон.
Мгновенно перехватывая инициативу, Тайванец обрушил на ее грудь и живот град ударов костяшками пальцев. Карате, - подумал Джейк.
Теперь главное, чтобы его беспокойство за Блисс не отвлекало его от того, что он должен был делать. А дело его заключалось не в том, чтобы прохлаждаться на мокрой траве, а наблюдать за Тайванцем, стараясь понять его стиль: в чем его сила и в чем его слабость, каков его дух.
Утраченное ощущение конечностей медленно возвращалось. Джейк сконцентрировался на дыхании, стараясь сделать его глубоким и медленным. Чтобы помочь организму, снабжая его кислородом.
Тайванец, по-видимому, стремился поскорее разделаться с Блисс. Она оказалась более крепкой, чем он мог предположить. Понимая, что Джейк серьезно выведен из строя, она теперь прилагала все свои силы, чтобы отвлечь нападающего на себя и дать Джейку возможность оправиться.
Чем отчаяннее Тайванец пытался покончить с Блисс, тем более он свирепел. Эта злость, вероятно, и спасла ее. Злость - плохой союзник в рукопашной схватке. Сильные эмоции ослабляют реакцию, которая должна быть мгновенной. Чем больше силы он вкладывал в свои удары, тем хаотичнее становились они и тем легче их было отбить. Он этого в своем теперешнем состоянии не чувствовал, и его неспособность закончить бой одним победным ударом только усиливала его злость.
Прижатая к земле Блисс извивалась от боли под его ударами, хотя ей и удавалось парировать наиболее опасные из них. Однажды ей даже показалось, что она теряет сознание. Пропало чувство времени, а это плохой признак. Казалось, ее уносит куда-то река боли, а сознание кричит, приказывая остановиться. Нервы словно горели огнем, но инстинкты не сдавались: слабеющими руками она механически продолжала отражать удары своего могучего противника.
Джейк перевернулся на живот. Теперь он был всего в метре от них, но казалось, что это целая миля. Он приподнялся, с хрипом всасывая в себя сырой ночной воздух. Он задыхался, как бегун, заканчивающий дистанцию. Невольно вспомнились слова Камисаки, которые она ему сказала при их знакомстве.
Распрямившись, он бросился на Тайванца, обрушивая на нижнюю часть спины, где почки, страшный удар сцепленными руками. Этот атеми был проведен достаточно четко, чтобы заставить Тайванца прекратить удары, которыми он осыпал Блисс.
Она увидела снизу, как лицо противника исказилось в гримасе боли, растянувшей его синие губы так, что даже десны обнажились. Он не издал никакого звука, лишь резко выдохнул воздух и сполз с нее. От внезапно прекратившегося напряжения у нее перед глазами заплясали красные точки.
Не обращая внимания на боль, Тайванец бросился на Джейка. Он даже не стал разыскивать в траве свои нунчаки. Перед глазами его стояло лицо брата, раздувшееся, с остановившимися глазами, мутными от хлорированной воды.
Джейк вышел на суми отоси, захватив правую руку Тайванца, потянув его на себя и резко вильнув всем телом влево. Это вывело противника из равновесия и позволило Джейку задрать его правую руку еще выше, до уровня плеча Тайванца, и резко дернуть. Векторы приложения силы были выбраны точно: Тайванец оказался на земле.
Но победу было рано праздновать: нога упавшего стремительно распрямилась, ударив Джейка в лодыжку. Джейк упал, и Тайванец, вскочив, нанес ему еще один удар ногой - на этот раз по лицу.
Кровь хлынула из носа у Джейка, а Тайванец добавил ему - в кость плеча.
Джейк обмяк, и Тайванец, раздвинув в торжествующей улыбке губы, бросился на него рыбкой. Прямо навстречу атеми, который сломал ему три ребра. Улыбка застыла на его лице, глаза вытаращились от удивления, когда Джейк восстал, словно из мертвых, нанося победный атеми, сломавший Тайванцу шею. Он умер, думая, что одержал победу.
Прошла ночь, прошел день и вновь наступили сумерки, когда Верзила Сун вышел из виллы. Преследование началось.
Все это время Джейк и Блисс провели в объятиях друг друга. Джейка мучила его собственная боль. Но он с удивлением обнаружил, что боль Блисс его волнует больше.
Дюйм за дюймом он исследовал ее тело, пытаясь определить, не сломано ли чего. На удивление, все было в целости, но большая часть поверхности замечательной золотистой кожи Блисс была обезображена синяками, час от часу становившимся все темнее и все болезненнее. Полопавшиеся кровяные сосуды извилистыми линиями исчертили живот и грудь.