Выбрать главу

Пройдя по поскрипывающей под его шагами палубе, он повернулся и смачно сплюнул через борт джонки.

— В субботу состоится гонка «Дракон», — сообщил он. — Мой брат говорит, мол, ставь на лодку Т.И. Чуна. А я говорю ему, мол, нет. Мы выиграем, если поставим на лодку Цуня Три Клятвы. — Он стоял напротив собеседника, внимательно следя за выражением его лица, заботливо пряча собственные эмоции под совершенно непроницаемой маской. — Может, сходить к букмекеру и посоветоваться, как мне лучше распорядиться моими в поте лица заработанными таэлями[13]. Как никак, лодка Чуна выиграла в прошлом году.

Цунь Три Клятвы и глазом не моргнул.

— Клянусь Небесным Драконом, загребной Т.И. Чуна победил жульнически! В это раз я твердо наказал своим людям не пускать их вперед себя ни при каких обстоятельствах.

— Это звучит совокупляюще серьезно, — заметил Верзила Сун, присаживаясь на свернутый канат. — Вы двое беретесь за дело с таким жаром, что от вас может не остаться ни косточки, чтобы поживиться другим тай-пэнями[14].

— Я думаю, ты преувеличиваешь, — сказал Цунь Три Клятвы. Он закончил набивать свою трубку, выточенную из слоновой кости, и, поднеся к ней зажженную спичку, раскурил. Сделал несколько быстрых затяжек, прежде чем продолжить. — Междоусобицы в наших краях — это образ жизни. До некоторой степени они стимулируют экономику.

Он произнес это очень осторожно, потому что слишком много эмоций скрывалось за этими словами. Междоусобицы между торговыми фирмами — это одно дело: они действительно были частью образа жизни в Гонконге. Но его отношения с Т.И. Чуном — это иное дело. Слишком много личного примешивалось к деловой конкуренции. Слишком ужасного, чтобы даже просто думать об этом.

Верзила Сун проворчал:

— Ты приобретаешь танкеры Доннели и Туна, а Т.И. Чун — «Южнокитайскую электронику». Хотелось бы мне знать, сколько денег он вбухал в то, чтобы блокировать твои торговые сделки. Сколько денег потратил ты, чтобы блокировать его? Ведь должен быть предел возможностям даже для тай-пэнейвашего с Чуном калибра! В какой-то момент ваша резервная наличность может оказаться в опасно малом количестве. Транжирить ее в наших водах, ставших за последнее время особенно опасными из-за этих нечистотами питающихся коммунистов — значит накликать несчастье. Ну а акулы, ходящие кругами вокруг, делают положение вообще смертельно опасным.

— Ты имеешь в виду акул типа «Маттиаса и Кинга», «Сойер и сыновья», «Тихоокеанский союз пяти звезд»? — Цунь Три Клятвы вынул трубку изо рта.

Он был очень доволен, что разговор ушел в сторону от опасной темы, связанной с Т.И. Чуном.

— Совокуплялся я извращенным способом с этими вонючими иностранцами! — Верзила Сун даже сплюнул. — Но как собаку тянет испражняться обязательно посередине дороги, так и тебе не избежать столкновения с двумя последними. Ну а что касается «Маттиаса и Кинга», то здесь дело попроще.

Цунь Три Клятвы ничего не сказал.

— До меня дошли кое-какие слухи, — осторожно заметил Верзила Сун.

«Интересно, сколько кантонец потребует за свою информацию?» — подумал Цунь Три Клятвы, наклоняясь и шаря рукой в темноте среди свернутых канатов.

— Хочешь выпить? — осведомился он, доставая бутылку «Джонни Уокера».

— Не откажусь. Во рту, как в пустыне Сахара, от этой совокупляющейся погоды! — изрек Верзила Сун, принимая бутылку и прикладываясь к горлышку по-матросски.

Затем вернул ее хозяину и с должным почтением наблюдал, как тот тоже сделал пару глотков, держа бутылку вверх дном.

Соблюдая все необходимые в таких случаях приличия, Верзила Сун продолжил:

— У меня есть троюродный брат, который не входит в мою триаду. Он служил капитаном на одном из торговых кораблей. Недавно он приходил ко мне со своей проблемой. Вот она в чем состоит: сущим наказанием во время его рейсов стали кражи. Не то, чтобы по-крупному воровали, но достаточно для того, чтобы встревожить его хозяев. Они заявили, что будут вычитать у него из жалования стоимость похищенного. Мой троюродный брат уверяет меня, что сделал все возможное, чтобы подловить вора или воров, но все безрезультатно. Вот он и пришел ко мне. — Верзила Сун засмеялся неприятным, лающим смехом и закончил. — И я сказал ему, что помогу, хотя дело это явно лежит вне сферы моей компетенции.

Цунь Три Клятвы выжидающе посмотрел на собеседника, но когда тот ничего не прибавил к своей истории, заговорил сам, постукивая трубкой о поручень, чтобы выбить из нее остатки табака.

— Ох уже эти слухи! Порой платишь за них весьма высокую цену, а потом, при свете дня, оказывается, что они ничего не строят. — Он продул мундштук трубки. — Надо быть очень осмотрительным, когда имеешь дело со слухами.

Верзила Сун сочувственно закивал.

— Да, от слухов, полученных не из авторитетного источника, не больше пользы, чем от совокупляющихся крыс на корабле. Я и сам не отдам за пустые слухи ни медяка. Первым делом я взвешиваю, насколько авторитетен источник. И друзьям своим всегда советую поступать так же. Это для меня закон.

— Я думаю, пришла пора еще немного дерябнуть, — сказал Цунь Три Клятвы.

Когда они закончили очередной раунд, Верзила Сун наконец сообщил:

— Я слыхал, что Маттиас и Кинг покидают Гонконг, возможно, же этой осенью.

— Покидают Гонконг? — Новость чрезвычайно заинтересовала Цуня Три Клятвы, но он притворился безразличным. — Да это просто смешно!

— Возможно. Тебе и мне. Но не гвай-ло![15] Вероятно, тай-пэниэтих фирм так напутаны нашим светлым коммунистическим будущим, что, несмотря на уверения правительства КНР о пятидесятилетней отсрочке, полагают, что лучше смыться, пока не поздно.

— Их уход вызовет значительную нестабильность. Их вклады в банках окажутся под угрозой. Только подумай, что станется с индексом Ханг Сента! Клянусь духом Белого Тигра, рынок отреагирует на это как воды пруда на камень, брошенный в него. Осень 1983 года опять повторится.

Верзила Суй кивнул.

— Ханг Сенг[16] упал на двести пунктов за десять дней, когда коммунисты начали свою кампанию запугивания нас нашим будущим. Потом он слегка оправился, но что если гвай-лознают то, чего мы не знаем? Такое возможно, как ты думаешь? Лично я за свои шестьдесят семь лет усвоил, как самый главный урок, что всякое возможно. Что если эти совокупляющиеся коммунисты нарушат слово? Что если они заявятся сюда до 2047 года? Что тогда будет с нами?

Цунь Три Клятвы задумался над последним вопросом. Его старший сын скоро отбудет в Америку для получения приличного образования. И чтобы получить свою зеленую карточку[17] — один из заборов, которым Цунь Три Клятвы думал отгородиться от коммунистических властей. Он спросил у кантонца название корабля его троюродного брата и посчитал, что 6н выиграл от этой бартерной сделки. Переждав, когда мимо их джонки — одного из домов плавучего города хакка -пройдет шумный катер для перевозки пассажиров, который здесь называют «валла-валла»,он подытожил:

— Если то, что ты слышал, правда, то нам следует подготовиться, уменьшая свои вклады.

— Но постепенно, — добавил Верзила Сун. — Слишком поспешные действия вызовут панику на бирже, и все начнут распродавать акции. — Он закурил сигарету и выбросил спичку за борт. — Кроме того, мы еще будем свидетелями драчки между компанией «Сойер и сыновья» и «Тихоокеанским союзом пяти звезд». — Он говорил о двух наиболее могущественных западных фирмах, уступающих по влиянию только Маттиасу и Кингу. — Ты знаешь не хуже меня, что в новых условиях «Пять звезд» не преминет нанести удар по Сойеру. Пять лет назад они пытались сделать ему подсечку через фиктивную корпорацию. Старик едва отбился от них тогда.

вернуться

13

Таэль или лян — денежная единица Китая, обращавшаяся до 1933 года.

вернуться

14

Глава торговой фирмы в Гонконге.

вернуться

15

Гвай-ло (кит.) — презрительное обращение, означающее на кантонском диалекте «чертов иностранец».

вернуться

16

Ханг Сенг — Гонконгская биржа.

вернуться

17

Зеленая карточка — вид на жительство в США.