Если так подумать…
Госпоже Нин внезапно вспомнились пять тысяч таэлей серебра, которые украла Чжэньчжэнь, и то, как девчонка разозлила ее разрывом помолвки до такой степени, что женщина три дня глаз сомкнуть не могла.
Она вспомнила и то, как, по словам Янь-Янь, эта мерзавка на глазах у всех сравнила Нин Юньчжао с проституткой.
– Ладно, уже нет смысла думать об этом, – она глубоко вздохнула и прикрыла глаза. – Эта негодяйка… Мы и в этот раз действовали необдуманно.
И в этот раз? Как это понимать? Неужели такое случалось и прежде?
Последней каплей стало то, что и без того уставший брат столкнулся с неприятностями, но с этим юноша уже ничего поделать не мог. Даже он в сложившейся ситуации оказался в безвыходном положении.
Нин Юньянь обхватила свое дрожащее тело руками и не смогла сдержать слез.
Нин Юньянь уснула, не прекращая плакать. Изнуренная госпожа Нин покинула комнату, а Юньчжао, находившийся снаружи, поспешно вскочил на ноги.
Госпожа увидела на столе кисть и тушь, а сам юноша держал в руках книгу. Очевидно, он не делал вид, что просто решил скоротать время.
В глазах госпожи Нин читалось удовлетворение и радость. Ее сын оставался спокойным, как гора, никакие внешние факторы не были способны поколебать его решимость.
– Ты устал после дороги, иди отдохни, – мягко промолвила она.
– Я молод и полон сил, никакая дорога не способна меня утомить, – ответил Нин Юньчжао. – Только вот… Мам, тебе нужно больше времени уделять Янь-Янь, чтобы она больше не ввязывалась в конфликты с юной госпожой Цзюнь.
Госпожа Нин слегка вздохнула:
– Она еще очень молода и вспыльчива, а особенно это проявляется в присутствии Чжэньчжэнь. Янь-Янь не смогла смириться с таким унижением.
«Янь-Янь не единственная в своем роде, кто не смог бы с этим смириться».
Нин Юньчжао видел ее насквозь. Хоть он улыбнулся, улыбка эта была не более чем проявлением уважения к родителю.
Он протянул руку, чтобы помочь маме выйти, а служанки последовали за ними на почтительном расстоянии.
– Какое же все-таки неразумное дитя, – прошептала госпожа Нин. – Ума не приложу, это наша семья в прошлом как-то провинилась или ее.
Нин Юньчжао улыбнулся.
– В таком случае ты еще сильнее должна сдерживать Янь-Янь. Пусть юная госпожа Цзюнь продолжает устраивать скандалы, а сестре этого делать не стоит. Цзюнь Чжэньчжэнь кажется, что мы у нее в долгу, этим можно аргументировать ее поступки. Однако какие могут быть мотивы у Янь-Янь?
Госпожа Нин тоже расплылась в улыбке. Верно сказано, чтобы справиться с этой девчонкой и занять выигрышные позиции, нужно было отступить.
– Как твоя сестра… – мягким голосом произнесла она, даже не скрывая своего презрения, однако на полуслове женщина замолчала и не стала договаривать фразу.
Хотя госпожа Нин понимала, что подобный человек в жизни не будет иметь с Юньчжао никаких дел, она все равно не хотела при нем этого говорить.
От таких слов вяли уши.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Раз нам известна правда, не нужно кричать с пеной у рта и пытаться таким образом что-то доказать, – она похлопала Юньчжао по руке и серьезно добавила: – Я справлюсь с Янь-Янь.
Подумав об этом, женщина все же не удержалась от, скорее, риторического вопроса:
– Как тонкий фарфор может выдержать столкновение со щебнем?
Нин Юньчжао улыбнулся и кивнул, а госпожа Нин взяла его за руку и стала расспрашивать его о путешествии в столицу. Юноша ответил на все вопросы своей матери, однако он все равно был слегка отвлеченным от реальности. Все время он не переставал думать о том, что же за человек эта юная госпожа Цзюнь?
Если бы Янь-Янь не упомянула про подножку юной госпоже Ху, он остался бы безразличен к Чжэньчжэнь. Настоящая причина того, почему он не позволил членам своей семьи отправиться к семье Фан, заключалась в том, что он не хотел устраивать с ней скандала.
Сейчас происходил важный период в карьере его дяди, поэтому юноша старался осторожничать во всем. Несмотря на то что семья Фан состояла из женщин и детей, они оставались успешными предпринимателями, которые явно были не из пугливых или робких.