Но когда Юньчжао узнал про подножку от Чжэньчжэнь, он сразу понял, что нужно обратить внимание не на семью Фан, а на саму юную госпожу Цзюнь.
Она поставила подножку юной госпоже Ху умышленно или же нет? Рассуждала ли Чжэньчжэнь так же, как и он? Что она за человек?
Однако если Чжэньчжэнь действительно пакостила намеренно, то это точно не самая приятная девушка.
Но раз это не более чем обычная перебранка между девчонками, как все до этого дошло?
Колкость? Жестокость? Злоба?
Он покачал головой и прогнал эти навязчивые мысли. Независимо от того, каким Чжэньчжэнь была человеком, к нему она уж точно не имела никакого отношения.
Ему уже было восемнадцать лет, в следующем году он собирался попытаться сдать экзамен на цзиньши.
Нин Юньчжао опустил голову, внимательно прислушиваясь к словам матери, и они медленно продолжили идти вперед.
Цзюнь Чжэньчжэнь выпрямилась около столба, развязала рукава и посмотрела на быстро приближающуюся старую госпожу Фан.
– Неужели из семьи Нин до сих пор никто не приходил? – спросила она.
Ее вопрос оставил в душе у старой госпожи неприятный осадок.
Эта девчонка в самом деле хотела, чтобы они пришли?
Женщине очень хотелось задать ей вопрос, но она снова сдержалась.
– Уже прошло семь дней. К тому же скоро наступит Новый год, так что, думаю, с этим делом покончено, – подытожила она.
Согласившись, девушка ударила по столбу.
На мгновение межу ними воцарилось молчание.
– В любом случае больше не веди себя так. Будем считать, что в этот раз нам повезло… – сморщив лицо, проговорила старушка.
Юная госпожа Цзюнь обернулась прежде, чем бабушка закончила свою речь.
– Нет, – перебила ее внучка. – Это не везение, а справедливость Небес.
При чем тут Небеса?
Старая госпожа Фан нахмурилась.
– Иначе не возникло бы такой возможности, позволяющей этим людям поступить подобным образом, – внучка серьезно посмотрела на бабушку. – Значит, на то воля Небес.
Как раз тогда люди Цзиньи-вэй отдали приказ рассказчику поведать историю из столицы. Точно ли это было просто совпадением?
«Время от времени этот ребенок пугает своими умственными способностями, а иногда ведет себя упрямо и очень наивно».
Старая госпожа Фан нахмурилась.
Чжэньчжэнь больше ничего не стала говорить, молча поклонилась и ушла.
Старушка покачала головой. Она надеялась, что теперь-то сможет вздохнуть с облегчением, но на самом деле ситуация не сдвинулась с мертвой точки. Вражда с семьей Нин никуда не делась.
Но это не так принципиально. Ненависть, на самом-то деле, зародилась уже давно, и с ней просто до сих пор не было покончено. И дело не в том, что эту проблему никак не удавалось решить. С самого начала можно было все решить, если бы не эта девчонка…
В голове старой госпожи Фан творился полный беспорядок, который ей было даже сложно описать словами. Опустив голову, она обратила внимание на столб, и ее брови тут же поднялись.
– Этот столб совсем стал шатким, – сердито бросила старуха.
Стоявшая вдали женщина сиюминутно подбежала к ней.
– Сейчас, я сейчас же все исправлю, – осторожно ответила она.
Старая госпожа Фан несколько раз бросила взгляд на столб.
– Установи еще один, – прошептала старушка. – Понятия не имею, как по нему нужно было бить, чтобы так расшатать…
Старушка посмотрела на уже достаточно далеко ушедшую девушку. Хоть зимой она и носила достаточно объемную одежду, Чжэньчжэнь совсем не выглядела в ней чрезмерно тучной, а, напротив, по-прежнему оставалась грациозной и изящной.
Юная госпожа Цзюнь с прямой спиной уверенной поступью шла вперед. Верно, Небеса и правда беспристрастны, а иначе почему ей снова позволили жить? Все ради того, чтобы ей удалось восстановить справедливость.
Жаль только, что представительницы семьи Нин так и не навестили их.
Вообще, женщины старались расправляться с делами довольно быстро. Обычная детская ссора являлась сущим пустяком, поэтому не следовало тревожить и втягивать в это мужчин.
Тогда почему они в этот раз все так тщательно обдумывают? Все три жены семьи Фан, с которыми ей довелось пообщаться, никогда бы так не поступили.
Кто же помог им все понять? Независимо от того, кто это, он точно был самой настоящей занудой.
Чжэньчжэнь подняла голову и взглянула на зимнее небо, ее дыхание походило на дым после фейерверка. Впервые на ее лице проявилось типичное девичье негодование.
Вообще, она была ненамного старше настоящей Чжэньчжэнь, но она уже однажды умерла, поэтому теперь ощущала себя дряхлой старухой.