– Отлично, а то это невыносимо. Абсолютно никто не смотрит на фонарики, все пялятся на эту обезьяну. Какой позор.
– Вовсе и не позор, – парировала Чжэньчжэнь. – Все очень даже прекрасно.
Лю-эр высунула язык, показывая, словно ее тошнило, и наклонилась поближе к Цзюнь Чжэньчжэнь.
– Юная госпожа, они уже далеко ушли и ничего не услышат, нет необходимости говорить о них что-то хорошее, чтобы обмануть, – самодовольно хихикнула служанка.
Чжэньчжэнь лишь улыбнулась и погладила ее по голове.
– Пойдем. Каждый стремится к чему-то, и я не исключение.
После того как девушки развернулись и ушли, кто-то протиснулся из столпотворения, встал возле подставки для фонарей и начал натягивать ботинки. Из-за того что он наклонился, его лицо осталось во мраке.
– Эти люди в Янчэне точно больные. Я думал, они любовались на какую-то красавицу, а там, мать твою, оказался мужчина. Это что-то поистине необъяснимое. Как я зол! Только ботинок свой попусту потерял, – пробормотал некто из тени, после чего исчез, оставив подставку для фонарей в гордом одиночестве.
Вся Храмовая улица бога Огня ярко сияла. Последние несколько дней небо было достаточно ясным, поэтому не обошлось и без сияния луны. Казалось, словно небо и земля стекались воедино.
Толпа все разрасталась, причем вовсе не из-за Праздника фонарей.
– Быстрее-быстрее, тут парализованный молодой господин Фан объявился.
Все люди громко кричали, и многие под эти вопли внезапно начинали носиться в разных направлениях.
Несколько молодых людей шатались из стороны в сторону, не в силах противостоять столкновениям с бешеной толпой.
– Да чего вы все носитесь?! Не умрет же этот паралитик прямо сейчас, – нахмурившись, заворчал юноша.
Другой протянул руку и похлопал его по плечу:
– Вэньмин-сюн [32], не будь таким жестоким.
Молодой человек по имени Вэньмин недовольно фыркнул.
– А что я не так сказал? – буркнул он и повернул голову, чтобы посмотреть на собеседника позади него. – Юньчжао, что плохого в моих словах?
Нин Юньчжао носил небесно-голубую зимнюю накидку с капюшоном. В этот момент он наклонился, поднимая разбросанные по земле книги.
– Какое это имеет к нему отношение? – выпрямившись, спросил он. Половина его лица освещалась ярким светом фонарей.
Юноша, естественно, имел в виду молодого господина Фана.
Его оппонент улыбнулся и положил руку ему на плечо.
– А что насчет тебя? – многозначительно поинтересовался он.
Парализованный молодой человек принадлежал семье Фан и своим присутствием привлек огромное количество внимания: народ жаждал его увидеть. Конечно же, Чэнъюю такой ажиотаж был совершенно не нужен, так что его вряд ли можно было назвать причастным к сложившимся обстоятельствам.
Но, помимо человека семьи Фан, был еще один, только уже из семьи Нин, а именно – Нин Юньчжао, о цене которого шутил весь город.
Нин Юньчжао взглянул на него.
– А я тут вообще при чем? – спросил он с улыбкой.
Может, остальные надо мной и смеются, только вот какое это имеет ко мне отношение?
Несколько молодых людей тут же рассмеялись.
– Члены твоей семьи даже не догадываются, что ты поехал в Янчэн на Праздник фонарей. Наверняка они предполагают, что ты просто прячешься.
– Так и есть. Нелепые шутки других меня мало заботят. Мы просто должны заниматься своими делами.
После того как юноши поговорили и посмеялись, они двинулись дальше.
– Оно и к лучшему, – хлопнул в ладоши один из них. – В прошлый раз здесь яблоку было негде упасть, а теперь, благодаря молодому господину Фану, мы можем чувствовать себя свободно и непринужденно.
Поскольку Чэнъюй любовался фонарями на другой улице, а все наблюдали именно за ним, весь поток людей ушел за семьей Фан. Из-за этого Храмовая улица казалась тихой и безлюдной.
Сейчас они прогуливались мимо уличных артистов. Для привлечения публики сцена была украшена множеством фонарей, а на ней находились две юные девушки, вращающие фонарики в виде ведерок.
Захватывающее зрелище. Жаль только, что стало меньше зрителей, и аплодисментов было не так много, как прежде.
Нин Юньчжао и остальные подошли и в один голос начали восторгаться их представлением. Каждый из них достал по пригоршне монет и бросил в небольшую корзинку, после чего хозяин труппы начал кланяться, выражая благодарность.
Юноши засмеялись и продолжили путь. Вскоре они дошли до места с загадками, где было уже более оживленно.
Над такими загадками, как правило, приходилось ломать голову, поэтому простолюдинам они были совершенно не по вкусу. В основном сюда стягивались образованные и грамотные люди. Они все высоко ценили себя, поэтому и не ушли глазеть на молодого господина Фана, избегая огромного столпотворения.
32
兄 xiōng «сюн» переводится как «брат», но также используется в качестве вежливого обращения к равному по положению сверстнику.