Но это ведь глупо, как такое вообще возможно?
Старая госпожа Фан покачала головой и обернулась. Заметив, что ее внучки там до сих пор не было, она снова пришла в замешательство.
– Юная госпожа.
Ой, не так.
– Молодая госпожа устала, сейчас она отдыхает в кабинете, – бросила Лю-эр. – Если вы хотите с ней поговорить, вам придется подождать.
Но разве им не нужно было обсудить лечение Чэнъюя? Свекровь и невестка нахмурились.
– Ну, хватит, и вы идите отдыхать, нечего толпиться в комнате новобрачных, – у Лю-эр лопнуло терпение.
Эта никчемная служанка!
Брови женщин поползли наверх.
– Вам больше не нужно вмешиваться, о молодом господине позаботится моя госпожа, так что можете жить спокойно, – тут же радостно добавила девушка.
Госпожа Фан собиралась что-то сказать, но старушка остановила ее.
– Лучше бы ей как следует позаботиться о Чэнъюе, а иначе… – сдержанно промолвила она.
Лю-эр перебила ее прежде, чем та закончила свои слова.
– А иначе что? – разозлилась служанка. – А иначе вы во всем обвините молодую госпожу?
– Ты разве не видишь, в каком состоянии Чэнъюй?
– А когда она собиралась умереть, вам разве было до нее хоть какое-то дело?
Разгневанная служанка закатила истерику и выгнала их из комнаты. Очень много прислуги обратило внимание на состояние молодого господина после первой брачной ночи, и, естественно, все они стали невольными свидетелями этой сцены.
Никто даже понятия не имел, как Чжэньчжэнь мучила Чэнъюя и жив ли он там вообще. Все, что они видели, так это госпожу Фан, вытирающую слезы.
Слуги зацокали языками. Эта служанка молодой госпожи оказалась еще более дерзкой, чем в тот день, когда девушки сюда прибыли.
Прежде Чжэньчжэнь была юной госпожой из высокопоставленной семьи. Опираясь на доброе имя своего покойного отца, девушка могла бесчинствовать в семье Фан, а теперь она и вовсе стала молодой госпожой. В будущем она сменит бабушку и тетю и начнет свирепствовать еще больше.
Не повезло им с Чжэньчжэнь, теперь семья Фан точно угодила в самую пропасть.
До Фан Цзиньсю и сестер, которые беспокоились о своем брате не меньше остальных, быстро дошли эти новости.
Чжэньчжэнь запретила остальным членам семьи ухаживать за Чэнъюем, тем самым прибрав его к своим рукам. Узнав об этом, Цзиньсю захлестнул гнев, и она сломала кисть.
– Она позаботится о Чэнъюе? Да она о дерьме только способна позаботиться! – кричала она.
– Не говори такие непристойные слова, – напомнила ей Юньсю.
– Нет, она еще хуже дерьма, – поправила сама себя Цзиньсю.
Фан Юйсю прыснула:
– Сестра, просто подожди и все увидишь.
– Подождать? Брат умрет прежде, чем у нее появится животик, – холодно проворчала Фан Цзиньсю.
– Матушка, Чэнъюй выглядит не очень хорошо, – обеспокоенно заявила госпожа Фан, когда они вернулись к себе и прогнали всех слуг.
От накопившегося гнева старой госпожи Фан после выходки Лю-эр уже давно не осталось и следа.
– Ему с самого начала было не сладко, а в будущем станет еще хуже, – ответила она. – Раз так уже сложилось, не стоит волноваться.
Просто доверься Чжэньчжэнь.
Именно это она и имела в виду, но не могла произнести вслух.
Должно быть, ей просто уже ничего не оставалось, как верить. А что еще они могли сделать?
Госпожа Фан безмолвствовала.
– С такой крикливой служанкой она может без проблем делать то, что должна, – продолжила старушка.
– Верно, теперь все уже в курсе, что Чжэньчжэнь дает ему лекарства. Однако даже если она открыто заявит, что способна его исцелить, ей никто не поверит, – с улыбкой произнесла невестка.
Старая госпожа Фан вновь помрачнела.
– Только вот выслушивать эту служанку очень неприятно, – сказала она.
– Неприятно, зато эффективно, – заявила госпожа Фан.
– Посторонним вход сюда запрещен.
– У молодой госпожи здесь не проходной двор.
– Те, кто ухаживает за молодым господином, успокойтесь уже.
– Иди, приготовь лекарство и принеси еще больше трав. Молодая госпожа сказала, что этого недостаточно.
Прогнав старую госпожу Фан и ее невестку, Лю-эр стала важничать еще больше. Казалось, во всем дворе звучал только ее голос.
Фан Чэнъюй лежал на кровати и вздыхал. Смерть действительно стала бы для него облегчением.
В соседней комнате переодевалась Цзюнь Чжэньчжэнь. Несмотря на то что лицо ее казалось уставшим, выглядела она вполне безмятежно. Голос Лю-эр снаружи был словно прекрасным музыкальным сопровождением. Под него она могла записывать все, что когда-то давно говорил ей учитель касаемо медицины.