Цзюнь Чжэньчжэнь рассмеялась.
Ее смех был подобен звону серебряного колокольчика и звуку горного источника – очень приятный и мелодичный.
Чжэньчжэнь даже испугалась этого хохота.
Во-первых, смех этой девушки оказался на удивление красивым. Во-вторых, сама она в принципе уже очень давно не смеялась.
Улыбка Чжэньчжэнь снова стала мягкой, и она погладила Лю-эр по голове.
– Какая ты глупышка, но в то же время такая хорошая.
Лю-эр не поняла смысла ее слов, да и не хотела в этом разбираться. Когда ее госпожа выглядела счастливой, она улыбалась, а когда была несчастна, то плакала вместе с ней. Если Чжэньчжэнь злилась, служанка ругалась. Ей и этого вполне достаточно.
Лю-эр захихикала.
Смех Чжэньчжэнь оказался слишком громким. Девушка находилась перед воротами во внутренний двор, поэтому находящийся в комнате Чэнъюй все прекрасно услышал.
Юноша по-прежнему оставался в постели. Опущенные занавески закрывали ему весь обзор, но препятствовать ее смеху они не могли.
Чэнъюй холодно усмехнулся и перевернулся, будто не обращал внимания на этих нарушителей порядка. Через мгновение он замер, и его тут же захлестнуло неподдельное удивление.
Он что, только что перевернулся?
Он перевернулся?!
Человек был парализован в течение многих лет. С тех пор как ему исполнилось пять, Чэнъюй не мог самостоятельно перевернуться на другой бок. Он уже и забыл, что это такое.
Молодой человек на полном серьезе всегда думал, что спустя какое-то время у него начнутся галлюцинации, где он будет бегать и прыгать по земле и снегу.
Он медленно передвигал свое тело. Вероятно, оно было уже слишком одеревенелым. Перевернувшись, он со звуком вяленой рыбы рухнул на кровать.
Матрац под ним был довольно толстым, поэтому падение не должно было оказаться болезненным, однако к глазам Фан Чэнъюя внезапно подступили слезы.
И прорвали плотину. Пробоина становилась все больше и больше. Слезы молодого человека хлынули ручьем, очень быстро намочив подушку.
Осознав это, Фан Чэнъюй снова немного рассердился. Юноша протянул руку и накрылся одеялом с головой.
Как мужчина мог вот так рыдать? Какой позор.
А вообще, он еще не мужчина. Ему даже четырнадцать не стукнуло, поэтому что плохого в том, чтобы поплакать?
Мужчины тоже способны грустить. Он видел это на страницах книг. Также он видел ссорившихся либо перенесших какую-то обиду слуг, которые потом проливали слезы, и это несмотря на то, что у них краснели глаза, текли сопли и все в таком духе.
Но он не плакал около семи или восемь лет. Очевидно, что у него накопилось слишком много слез.
Но, как назло, многие дураки этого не понимали.
Когда наступила ночь, все служанки ушли. Лю-эр потянула Чжэньчжэнь за рукав платья, слегка приблизилась и загадочно хихикнула.
– Молодая госпожа, молодой хозяин обмочил постель.
Фан Чэнъюй чуть не выронил книгу, которую держал в руках.
– Как такое могло случиться? – удивленно спросила Чжэньчжэнь.
– Но это правда! Эти служанки пытались все скрыть, но даже не думали, что в этом дворе меня им не перехитрить, – донесся внутрь гордый голос Лю-эр. – Я видела, что подушка и одеяло были мокрыми от мочи… это так омерзительно…
Фан Чэнъюй в своих мыслях уже несколько раз усмехнулся, после чего Чжэньчжэнь вошла в комнату.
Он обратил внимание, как ее взгляд упал прямо на него.
– По идее, этого не должно было случиться, – слегка нахмурившись, промолвила Чжэньчжэнь.
По логике вещей, он хоть не мог позаботиться о себе сам, но ему всегда помогали служанки, и они же не могли такого допустить. Тем более она уже так долго давала ему лекарства, такая казусная ситуация не должна была возникнуть.
Фан Чэнъюй понимал, что она имела в виду.
Он был безмерно счастлив и подумал о том, что было бы очень весело ввести других в заблуждение, заставив поверить, что он якобы описался прямо в кровати.
– Виноват, – заговорил он с искренним сожалением в голосе. – Впредь я буду осторожнее.
Сказав это, он снова сделал паузу.
– Я уже попросил их зажечь благовония.
Находившаяся снаружи Лю-эр зажала нос.
– Юная госпожа, почему бы вам не поспать сегодня в кабинете? – недовольно буркнула она.
Чжэньчжэнь махнула рукой в сторону Лю-эр. Та все поняла и неохотно все же вышла и закрыла дверь.
Как и всегда, девушка толкнула инвалидное кресло в сторону ванной.
– Почему ты это делаешь? – вздохнул Чэнъюй. – Сестрица, тебе не обязательно быть со мной.
– Это необходимо, – ответила девушка.
– Врачи говорили, что у таких, как я, может быть недержание, – сказал Фан Чэнъюй.