Для этих богатых господ лучше дать денег образованным людям, чем попрошайкам, которые сидели в саду и только и делали, что стучали по грязным пиалам.
Чжэньчжэнь лишь улыбнулась и не стала ничего отвечать, а Линь Цзинь-эр тем временем рассматривала только что принесенные закуски.
– Нам нет дела до этой утонченной игры, мы просто пришли ради еды и чая, – сказала она и обратилась к Чжэньчжэнь: – Когда еще у нас будет возможность отведать здешние кушанья?
Метание стрел снаружи вернулось в привычный темп, и, к счастью, нынешний игрок не выигрывал денег и не убегал сразу же, а просто продолжал играть.
Ставки стали звучать гораздо чаще, чем прежде.
– Первая секция, семнадцатая комната, уважаемый гость делает ставку в размере тридцати таэлей, – объявлял голос.
Девушки находились в девятнадцатой комнате – совсем недалеко от семнадцатой. В случае ставки работник заведения громко выкрикивал об этом возле двери, из-за чего, разумеется, они могли отчетливо все слышать.
Чжэньчжэнь, казалось, серьезно смотрела на закуски, но не придавала им никакого значения. Служанка, сидевшая позади Линь Цзинь-эр, что-то пробормотала.
– Юная госпожа, юная госпожа, – удивленно воскликнула она. – Ставка от семнадцатой комнаты, там ведь юная госпожа Нин с остальными.
Линь Цзинь-эр пристально посмотрела на нее.
– Закрой рот, – еле слышно прошипела она, а затем с беспокойством посмотрела на Чжэньчжэнь и моментально перевела тему: – Чжэньчжэнь, попробуй этот пирог с водяными каштанами.
Девушка кивнула и собралась взять кусочек, но повернула голову, чтобы сказать что-то официанту, который уже собирался уйти.
– Пятьдесят таэлей, – сказала она.
Мужчина нисколько не удивился, его манеры оставались по-прежнему мягкими и непринужденными. В итоге он поклонился и утвердительно кивнул.
– Подожди, подожди, подожди! – запаниковавшая Линь Цзинь-эр подняла руку, чтобы остановить его, а затем схватила за руку уже свою спутницу. – Чжэньчжэнь, не делай этого, мы так не договаривались, мы просто пришли развлечься, а не соперничать с кем-то.
– Верно, но разве здесь не играют? – посмотрела на нее Чжэньчжэнь. – Неужели я не могу сделать ставку?
Дыхание Линь Цзинь-эр заметно участилось.
– Чжэньчжэнь, не прикидывайся дурочкой, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. У Янь-Янь и остальных полно лишних денег…
Чжэньчжэнь не понравились ее слова.
– Что ты имеешь в виду? А у меня разве не так? – бросила она, вскинув брови.
Чжэньчжэнь повернула голову и взглянула на сидящую позади служанку. То была Цзинь Чуань, служанка, отправленная старой госпожой Фан. Приватные комнаты были достаточно маленькими, поэтому в них могли войти лишь личные слуги, а остальные оставались снаружи.
Заметив, что девушка оглянулась, Цзинь Чуань тут же выпрямилась. Когда ей давали поручение, старая госпожа Фан строго наказала ей не отходить от молодой госпожи ни на шаг и не покидать город. В остальном ей просто нужно было слушаться ее внучку.
Чжэньчжэнь посмотрела на нее и подняла брови.
– Кто я? – спросила она.
– Вы – молодая госпожа Фан, – послушно ответила Цзинь Чуань.
Чжэньчжэнь обернулась на достаточно покладистого официанта.
– Разве молодая госпожа Фан не может себе позволить сыграть?
Только услышав «молодая госпожа Фан», мужчина сразу все понял, улыбнулся и слегка поклонился.
– Конечно же, может. Если у вас не будет денег, Янчэну придется худо, – сказал он и улыбнулся, не став дожидаться очередных возгласов Линь Цзинь-эр. Он сделал шаг назад, и снаружи тут же раздался его высокий голос: – Девятнадцатая комната ставит пятьдесят таэлей на попадание в ушкό.
На каждом этаже присутствовал специальный человек, который отвечал за утверждение ставок гостей. Ставки регистрировались по мере того, как обслуживающий персонал о них сообщал.
Его громкий голос долетел, конечно же, и до соседней двери. В тот момент в комнате сидело пять или шесть девушек. Как только они услышали эту ставку, то тут же поникли.
– Юная госпожа, это она, это она! В девятнадцатой комнате молодая госпожа Фан, – протараторила сидевшая в углу служанка.
Это была та самая служанка, которая ранее встретила юную госпожу Линь снаружи. Она сообщила об этом сразу, как вернулась, но сейчас снова напомнила, побоявшись, что все об этом уже забыли.
– Пятьдесят таэлей, как она расщедрилась, – скорчив гримасу, сказала одна из девушек.
Нин Юньянь холодно улыбнулась:
– Молодая госпожа Фан теперь богата, и ее большие ставки – это нормально, в отличие от незамужних нас, у которых нет такого количества карманных денег.