– Начну с самого элементарного, – сказала Чжэньчжэнь.
– Делаем ставки!
Музыка прекратилась.
– Так это действительно девушка. Раз она уже вышла, то не может позволить себе опозориться.
Нин Юньчжао услышал высказывание своего друга, после чего юноши сделали приемлемую ставку в размере двадцати таэлей. Впрочем, как и подавляющее число людей. На таком культурном мероприятии следовало особенно бережно относиться к женщине.
Друг за другом снова начали объявляться ставки. Наконец-то гнетущая атмосфера сменилась весельем, как вдруг прозвучал голос:
– Уважаемый гость из девятнадцатой комнаты первой секции ставит сто таэлей.
Опять началось!
Ставки на мгновение стихли, а вот Нин Юньянь прорвало на смех. Если в девятнадцатой комнате кто-то и мог остаться, то это только Линь Цзинь-эр.
Две девушки засмеялись следом за ней. Нин Юньянь стояла у окна и с холодной усмешкой смотрела на Цзюнь Чжэньчжэнь.
– Похоже, так много проиграла, что решила выйти на арену лично, – сказала она. – Тем и лучше. Ее потери будут в два раза больше, и проиграет она намного быстрее.
Цзо Яньчжи злобно прикусила нижнюю губу.
– Одна… – сказала она служанке.
Нин Юньянь остановила ее.
– Нет, – бросила она. – Десять таэлей.
Десять таэлей?
Девушки удивленно посмотрели на нее.
– Разве от такой ставки она что-то потеряет? – взволнованно спросила Цзо Яньчжи.
Нин Юньянь улыбнулась.
– Десять таэлей, может, и мало, а вот десять раз по десять или двадцать таэлей – уже много, – объяснила она юной госпоже Цзо. – Будем делать все постепенно. Нам нельзя спугнуть Чжэньчжэнь и остальных, иначе будет слишком скучно.
Она махнула рукой служанке, и та поспешно доложила об их ставке человеку снаружи. Спустя долю секунды об их ставке объявили во всеуслышанье, из-за чего повисла пауза, а после начали доноситься очередные ставки.
Очевидно, к этой девушке отнеслись особенно тепло. На нее делали куда больше ставок, чем на молодого господина, который был до нее.
– Юная госпожа, удачи, – с улыбкой сказал сышэ и дал знак, что она могла начинать.
– В этот раз все иначе. Не так, как прежде, – сказала Чжэньчжэнь и поправила его. – Не удача, а справедливость.
Не так, как прежде? О чем она?
Сышэ не понял ее, да и не стал ни о чем спрашивать, поскольку уже увидел, как эта девушка, в самом деле, взяла разом все двенадцать бамбуковых стрел.
Как правило, все брали вторую стрелу только после того, как уже бросили первую. Во-первых, слишком большое количество стрел в руке могло негативно сказаться на броске, а во‐вторых, где гарантия, что стрела попадет прямо в цель? Да даже если у игрока была уверенность в своих силах, демонстрировать это считалось не очень вежливым. В этой культурной игре чрезмерное бахвальство вовсе ни к чему. Однако молодые особы все равно желали выделиться.
Сышэ вздохнул и молча отошел в сторону, наблюдая за тем, как девушка зажала стрелу и спокойно бросила ее.
Раздался тихий хлопок.
Стрела попала прямо в кувшин. Он слегка покачнулся из стороны в сторону, а затем снова замер.
– Точное попадание! – громко объявил сышэ и собрался хлопнуть в ладоши.
Со всех сторон раздались аплодисменты, как вдруг Чжэньчжэнь взяла в руки еще одну стрелу и сразу же бросила ее.
Раздался тихий хлопок.
А? Но ведь еще не делали ставок на следующий бросок.
Сышэ не ожидал такого поворота событий. Прежде чем он успел прийти в себя, девушка беспрерывно продолжала делать броски.
Хлоп.
Хлоп.
Хлоп.
Звуки походили на разбивающийся серебряный кувшин и падение жемчуга.
Вообще, удары были не такими уж громкими, но чем больше девушка делала бросков, тем, казалось, тише становилась музыка.
– Что за дела? Почему не докладывают о бросках? Она хочет за раз все закончить? – начали без раздумий расспрашивать гости в отдельных комнатах.
Действительно вопиющий случай. Те, кто находился ближе к окну, смогли разглядеть, что руки девушки опустели.
В принципе, ничего удивительного. Конечно же, они будут пустыми, когда сделано столько бросков.
Все взгляды непроизвольно устремились на кувшин. Диаметр отверстия составлял всего три цуня [43], но туда вместилось больше одной стрелы.
– Там… прямо внутри… – выкрикнул кто-то.
– Нет, кувшин полностью заполнен! – сказал кто-то.
Из кувшина торчали все двенадцать стрел.
Она, в самом деле, заполнила кувшин всеми стрелами! Это то, что она имела в виду с самого начала? Если это для нее раз плюнуть, было ли ей что-то не по плечу?