Он был единственным родным внуком старой госпожи Фан и единственным представителем мужского пола в семье. Мальчик родился здоровым, но в раннем возрасте начал страдать от болезни, и врачи сделали заключение, что он не доживет до пятнадцати лет.
Девушка взглянула на молодого господина. Мало того, что этот ребенок слишком груб и непослушен, как он умудрился взобраться на каменную горку?
Молодой господин заметил, что Чжэньчжэнь смотрит прямо на него, и спокойное лицо юноши озарилось улыбкой.
– Удивительно, юная госпожа Цзюнь удостоила меня своим взглядом, – сказал он хриплым голосом, явно поддразнивая ее. – Сань Тао, сходи на кухню и доложи, что сегодня в полдень молодой господин желает наесться вдоволь.
После услышанного слуга позади него с особой осторожностью бросил взгляд на Цзюнь Чжэньчжэнь, а затем робко кивнул.
Юная госпожа Цзюнь решила промолчать, а вот ее служанка вздернула нос от такого хамства:
– Какое несчастье, что мы натолкнулись на этого доходягу, – бросила Лю-эр, нисколько не скрывая своей брезгливости. – Юная госпожа, пойдемте скорее отсюда.
Юноша отчетливо слышал, как его обозвали «доходягой», но казалось, будто бы ничего не произошло, поскольку он по-прежнему продолжал улыбаться.
Однако Чжэньчжэнь уловила его до боли знакомую ауру. Девушка видела точно такое же выражение лица в собственном отражении, когда она одевалась перед зеркалом и собиралась убить того самого человека, узнав всю правду.
Гнев и недовольство – в сердце бушевало горячее пламя. Как жаль, что нельзя было сжечь все без остатка. Но нужно было изо всех сил стараться подавить в себе это.
Тогда она не скрывала своих намерений, поэтому окружающие с первого раза раскусили ее затаенную злобу.
Весьма неплохо, что этот малец в столь юном возрасте проявлял лишь каплю цинизма и упрямства.
– Как тебя зовут? – спросила Цзюнь Чжэньчжэнь.
Улыбка на лице молодого господина стала еще шире.
– Какая честь, юная госпожа Цзюнь спросила мое имя. Сань Тао, судя по всему, на кухне придется попросить еще и кувшин вина.
Чжэньчжэнь продолжала оставаться спокойной, будто бы совершенно не замечала его сарказма. Одно из двух: либо она правда совсем ничего не слышала, либо была безмозглой идиоткой.
Мальчишка немного потерял интерес. Ему было не о чем говорить с этой девушкой. Возможно, все это было из-за ее выражения лица, с которым она пришла сюда: непринужденная и равнодушная физиономия, словно девушка держала все под контролем. Такое лицо будто бы напрашивалось на насмешки со стороны других людей.
– Разве мертвецу все еще нужно имя? – слабо бросил он без особого желания продолжать разговор и подал знак слуге позади него: – Пошли.
Первый слуга поспешно подошел, убрал одеяло и подхватил молодого господина себе на спину, а второй выбежал вперед, чтобы потащить инвалидное кресло.
Лю-эр сделала презрительную гримасу, в то время как Цзюнь Чжэньчжэнь стояла неподвижно.
– Конечно же, мертвым тоже нужны имена. Некоторые умершие продолжают жить в сердцах многих людей, а вот тем живым, которые уже одной ногой в могиле, имя не особо-то и необходимо.
Пока ты жил, люди не обращали на тебя внимания, но когда умер, то тут же твое имя оказалось в сердцах этих самых людей.
Молодой господин Фан, положивший руки на плечи слуги, сделал небольшую паузу, пока Чжэньчжэнь медленно и неторопливо продолжила что-то говорить.
– Продолжительность жизни играет не такую уж и важную роль. Несмотря на то что фейерверки кратковременные, они все равно прекрасны. Сухие деревья стоят долго, но внутри они все гнилые.
Неужели девушка, у которой одна солома в голове, могла сказать подобные вещи?
Молодой господин Фан непроизвольно повернул голову.
Нет, эта девчонка не могла быть глупой. Так или иначе, она дочь образованных людей и, вероятно, прочитала немало книг.
Юная госпожа Цзюнь взглянула на него.
– У живых мертвецов нет имен. Не причисляй себя к ним, братец, – тихо сказала она.
Молодой господин Фан не удержался от смеха.
Братец? Его так почти никогда не называли. Это точно издевка!
– Сестрица верно говорит, – с улыбкой ответил Фан Чэнъюй. – Я ошибался. Мне все еще нужно имя, а вот тебе, по моему мнению, оно ни к чему.
– Что за чушь ты несешь? – уставилась на него Лю-эр. – Почему это моей госпоже не нужно имя?
– Потому что я скоро умру, а твоя госпожа нет, – со всей серьезностью ответил он.
Лю-эр еще больше оказалась сбита с толку.