Девушка бросила книгу на стол и быстро вскочила, а через мгновение Фан Юйсю тут же крепко схватила ее.
– У матушки свое мнение на этот счет, лучше не лезь, – сказала она, глядя в окно. – Это служанки тетушки Юань.
Цзиньсю было нечего на это возразить. В конце концов, наложница Юань всем сердцем хотела защитить и ее родную мать.
Вслед за сестрой Фан Цзиньсю тоже выглянула в окно.
– Я знаю, что из-за моего вспыльчивого характера ей нравится использовать меня в своих целях. Это все из-за того, что моя мама о многом умалчивает. Мы все делаем исключительно ради нашей семьи, а раз это так, то и что с того, если я буду оружием.
Фан Юйсю улыбнулась.
– Тогда возвращайся как можно скорее, – сказала девушка и снова взяла расчетную книгу. – Я еще не закончила со своими уроками.
Когда Фан Цзиньсю добралась до дома своей бабушки, госпожа Фан рассказывала ей об ученом из округа Чжао.
– …Он намного старше, да еще и вдовец. Не думаю, что это хороший вариант, – говорила женщина. – Накануне Нового года тяжело выбрать подходящую кандидатуру, поэтому лучше подождать окончания праздников, и пусть сваха найдет кого-то уже после.
Старая госпожа Фан холодно усмехнулась.
– Она не могла найти кого-то получше? Наверняка есть еще варианты.
После ее слов наступила пауза.
– Округ Чжао…
Округ Чжао слишком далеко отсюда, да к тому же еще и на севере.
Госпожа Фан опустила голову и собиралась продолжить, как тут же вошла Фан Цзиньсю. В присутствии молодой девушки нельзя было говорить о свадьбе, поэтому женщины тут же оставили эту тему.
– Бабушка, позволишь нам с сестрами и братом перебраться в другое место? – прямо спросила она. – Дадим возможность Чжэньчжэнь чувствовать себя свободно в этом доме, избавим ее от нашего присутствия.
– Что она опять натворила? – спросила старая госпожа Фан.
Госпожа Фан многозначительно посмотрела на Цзиньсю и с улыбкой сказала:
– Все в порядке, просто она хочет воспользоваться площадкой для тренировок, чтобы попрактиковаться стрельбе из лука. Это ведь отлично, намного лучше, чем целыми днями сидеть в четырех стенах и впустую тратить время.
– Матушка, почему вы идете ей навстречу? В ее желании научиться стрельбе из лука скрывается стремление доставить нам еще больше неприятностей. В саду Чжэньчжэнь оскорбила Чэнъюя, и вы ему запретили там появляться, а она может продолжать делать что хочет? – с трудом переводя дыхание, говорила Фан Цзиньсю.
Старая госпожа Фан рассерженно посмотрела на невестку.
– Я виделась с ним и все спросила у него. Они обменялись лишь парой фраз, никакого конфликта не возникло, – поторопилась объяснить все госпожа Фан.
– Матушка, у моего младшего брата слишком мягкий характер, и он никогда ни с кем не ссорится. Он не заслуживает того, чтобы его преследовали и обзывали, – уже с покрасневшими глазами возникла Фан Цзиньсю. – Эта дрянь назвала его доходягой, у нее есть хоть капля человечности?
Доходяга. Это слово эхом отдалось в ушах старой госпожи Фан и подействовало, как пощечина.
Еле подавляя дрожь, она протянула руку и взяла чашку.
– Раз так, семья из округа Чжао вполне сойдет, – старуха посмотрела на невестку, – сделайте все как можно скорее.
Госпожа Фан молча кивнула.
– Как только этот ученый вернется, мы направим за ним людей в округ Чжао, – прошептала она.
Старая госпожа Фан поднесла чашку ко рту и поставила обратно на стол.
– В таком случае не жди наступления Нового года. Устрой все до праздников, тогда молодожены вместе отправятся домой, – равнодушно проговорила старуха.
Госпожу Фан это ставило в затруднительное положение, и все же она согласилась.
Фан Цзиньсю не знала, о каком ученом из округа Чжао шла речь. Ей казалось, что они обсуждали какие-то торговые дела, а ей хотелось получить ответы только на свои вопросы.
– Бабушка, ты слышала, что я сказала? Позволь нам переехать. Я более не хочу с ней пересекаться. Хоть дом и достаточно большой, ей особо некуда идти. Сначала она пристала к брату и поиздевалась над ним, а теперь начала дразнить его по поводу того, что якобы может вылечить его. Если она действительно скормит ему какое-то лекарство, ты только тогда ее остановишь?
– Она не пойдет на такое, – сказала госпожа Фан.
– Матушка, и почему же? Она уверенно заявила, что брат не болен, а всего лишь отравлен, – промолвила Цзиньсю и разозлилась, вспомнив слова слуг.
Самая болезненная шутка, которую можно было сказать человеку, находившемуся на пороге смерти, – это то, что ты способен его вылечить.