Ее слова звучали слишком самонадеянно, однако совсем не вызывали желания посмеяться над этим бахвальством. Возможно, все дело было в ее печальном голосе.
Из-за этого удрученного тона слова воспринимались как что-то само собой разумеющееся.
Старая госпожа Фан была удивлена и даже немного рассержена.
– Почему? Почему ты единственная, кто может?
Потому что доктора Чжана уже нет.
Три года назад он наконец-то нашел необходимые травы, но трагично сорвался с нависшего утеса.
Лежавшие на коленях руки Чжэньчжэнь слегка задрожали, а подавленные в глубине души эмоции начали закипать.
– Цзюнь Чжэньчжэнь, да что ты, в конце концов, имеешь в виду… За кого ты нас принимаешь? – спрашивала старая госпожа Фан.
Но вдруг приглушенный звук перебил ее – Чжэньчжэнь со всей силы хлопнула рукой по столу.
Чересчур грубый поступок. Глядя на девушку, свекровь и невестка, казалось, подумали о том, что действия этой девчонки были сейчас совершенно неожиданными.
Это действительно странно, но разве Чжэньчжэнь не всегда вела себя так дерзко? Что же тогда тут удивительного?
– Да ничего это не значит! Его жизнь принадлежит ему самому, а он – член вашей семьи. Если вы не хотите его лечить, то и нечего тут обсуждать, – выпалила девушка. Ее голос все еще оставался нежным, однако интонация стала ровной, из-за чего нетрудно было догадаться, что она рассердилась.
Госпожа Фан невольно испугалась.
По правде говоря, Цзюнь Чжэньчжэнь и раньше возмущалась нередко. А если точнее, то никогда и не было момента, когда она бы не злилась.
Юная госпожа всегда гневалась и делала много шума из ничего, однако именно сейчас ее поведение заставляло нервничать и волноваться. Возможно, это из-за того, что обсуждалась судьба наследника семьи Фан.
Даже невозмутимые и бесчувственные люди могли потерять самообладание, когда речь заходила об их детях.
– Чжэньчжэнь, дело совсем не в том, что мы не хотим его вылечить, – поспешно сказала женщина. – Как-никак болезнь Чэнъюя очень серьезна, большинство людей не способно его вылечить, и вдруг ты заявляешь, что можешь с этим справиться. Ну не удивительно ли?
Юная госпожа Цзюнь взглянула на нее.
– Не менее удивительно то, что лекарство, которое моя тетушка давала своему сыну, превратилось в яд, – парировала девушка.
Лицо госпожи Фан ненадолго побледнело.
Чжэньчжэнь не скандалила и не ревела во весь голос, как раньше, однако сказанное ею кого угодно могло довести до обморока.
Госпожа Фан вдруг кое-что вспомнила. Служанка, вернувшаяся из Бэйлю, говорила, что семья Нин очень обозлилась на Чжэньчжэнь из-за ее нахальства и вымогательства. По логике вещей, семья Нин должна была обрадоваться разрыву помолвки, так почему же эти люди разгневались?
Сейчас тетушка начала смутно догадываться о том, что, вероятно, их задели слова ее племянницы.
– Так или иначе, тебе должны быть понятны наши опасения, так что не злись так сильно, – сказала старая госпожа Фан. – Ты заявила, что сама все поняла об отравлении и что его еще можно спасти, но у нас нет оснований верить тебе.
Юная госпожа Цзюнь снова улыбнулась.
– Верить мне или нет – это уже ваши проблемы, а спасать мне его или нет – я как-нибудь сама решу. Я пришла сюда только потому, что могу помочь ему, и у меня нет причин уговаривать вас дальше.
– Тогда… Что будет, если тебе не удастся вылечить… – не удержалась госпожа Фан.
Цзюнь Чжэньчжэнь снова посмотрела на нее.
– А что вам терять? – мягко спросила она.
Фан Чэнъюй все равно скоро умрет.
Госпожа Фан не нашлась что ответить. Женщина подумала, что лучше бы эта девчонка устраивала скандалы, как раньше, чем с серьезным видом говорила бы такие вещи, от которых кровь стыла в жилах.
Бабушка посмотрела на свою внучку и на мгновение погрузилась в раздумья.
– Ты права. Я не буду спрашивать, как ты разглядела в нем яд, и не буду спрашивать, как ты собралась его лечить, – промолвила старуха. – И все же кое-что мне интересно. Для чего ты это делаешь?
Юная госпожа Цзюнь вновь заулыбалась.
– Я полагала, что только я не знаю, но оказывается, бабушка тоже не в курсе, – ответила девушка и, не дожидаясь очередных вопросов старой госпожи, продолжила: – Братец сказал мне, что я должна это сделать.
Братец? Фан Чэнъюй?
Старая госпожа Фан слегка помрачнела.
– Чэнъюй сказал мне, что он живой труп и вся семья Фан держится на плечах его бабушки и мамы, а когда вас не станет, с семьей Фан будет покончено. Я, в свою очередь, тоже полагаюсь на вас, чтобы выжить. Если не станет семьи, то и мне придется очень туго, – глубоко вздохнув, сказала Чжэньчжэнь. – Я и так потеряла обоих родителей, жизнь меня уже знатно потрепала. Мне бы очень не хотелось, чтобы мое будущее стало еще мрачнее. Поэтому я не могу позволить брату умереть, семья Фан не должна потерпеть крах.