Крик снова настиг ее возле 4-ой аллеи. Несомненно, кричала женщина. Было в этом голосе столько боли, страдания и вместе с тем, присутствовал в нем и оттенок… удовлетворения?
Васильева, не раздумывая побрела в сторону источника звука. Она не собиралась помогать женщине. Но если на кладбище стало небезопасно, то и она должна была об этом знать. В конце-концов… она тоже была девушкой, пусть и немного неопрятной, но лишь в силу обстоятельств, а посему, возможное присутствие на кладбище сексуального маньяка могло причинить ей массу хлопот…
Размышляя над этим она тихим шагом брела по 4-ой аллее. Странно, до чего яркий лунный свет, будто фосфором покрыли землю, будто…
Ее качнуло в сторону и тотчас же земля ушла у нее из под ног. Упав на крестец, она не отрываясь продолжала смотреть на то, что происходило перед ее глазами. Рот ее непроизвольно открылся и закрылся несколько раз, как у рыбы, выброшенной на берег, руки вцепились в ледяную землю. Она начала отползать назад, елозя задом по сухой листве, цепляясь за кочки, отталкивалась пятками от черствой почвы, сипела.
Это было невозможно, невозможно, невозможно….
Как же ОНО ЧАВКАЛО!
Рванувшись изо всех сил, Васильева вскочила на ноги и бросилась бежать в темноту, преследуемая истошным женским криком, и нутряным, звериным хрипом того кто ел.
Выбежав на главную аллею, она бросилась к забору, моля о том, чтобы боковой вход не был заперт.
Она никогда не рассказала никому о той ночи. Ни о кипящей земле на могиле, ни о обнаженной женщине, словно одетой в красный латекс, ни о маленьком мальчике, в грязном костюме, вырывающем куски мяса из груди женщины…
Алиса Васильева вернулась на Центральное кладбище через четыре года после той ночи, впрочем не по своей воле. Ее обернутое грязной простыней тело похоронили в общей могиле в самом глухом уголке кладбища, далеко от 4-ой аллеи, что, весьма бы ее устроило, имей она возможность высказать свое мнение живым.
Ранним утром 17-го декабря, 2004 года, внимание сторожа Центрального кладбища, Евгения Рондина, совершающего утренний осмотр, было привлечено странными звуками, доносящимися с 4-ой аллеи. Подойдя к 417 участку, он поначалу увидел лишь разрытую землю и свору кладбищенских собак, ожесточенно грызущих то, что показалось ему клубком красных тряпок. Через несколько секунд он прозрел. У него хватило ума не пытаться разогнать свору и самообладания — вызвать милицию.
Следственная группа, прибывшая на место обнаружила два сильно изуродованных тела, одно из которых находилось в первой стадии разложения и принадлежало Алексею Крелову, похороненному несколько дней назад. Могила его была разрыта, неподалеку нашли и гроб. Второе тело, гораздо более изувеченное прожорливыми собаками, принадлежало матери умершего мальчика, Анне Креловой. В ходе следствия на основании свидетельских показаний было установлено, что после смерти сына женщина находилось в глубокой депрессии. Мать покойной подтвердила, что состояние дочери было близко к истерическому. Схожие показания были сняты и с сотрудников похоронного бюро «Декор», предоставивших ритуальные услуги семье покойного.
Окончательная версия происшедшего, согласно результатам экспертизы, опросу свидетелей и вскрытию найденных тел, сводилась к следующему:
Примерно в 3 часа ночи, 17-го декабря 2004-го года, Анна Крелова, находясь в состоянии сильнейшего шока, проникла на Централное кладбище и совершила несанкционированную эксгумацию тела своего сына, Алексея Крелова, захороненного 15-го Декабря, 2004 — го года. Инструмент, используемый ею не был найден. Примерно в 5:30 утра, она была атакована сворой бродячих собак, возможно привлеченных трупным запахом. Судя по множественным укусам спины, ягодиц и внешней стороны бедер, во время нападения, женщина прижимала тело сына к себе. От многочисленных укусов, Анна Крелова скончалась на месте.
Дело было закрыто, материалы переданы в архив. Анну Крелову похоронили на Кировском кладбище, на участке, забронированном ее матерью ранее для себя. Тело Алексея Крелова было вторично предано земле на Центральном кладбище.
Некоторые данные, полученные в ходе вскрытия тел, остались неоглашенными. За более, чем 25-летнюю практику врач-паталогоанатом Юрий Довгих ни разу не видел укусов, оставленных клыками собаки, подобных тем, что он обнаружил на груди погибшей женщины. Здравый смысл подсказал ему не производить сравнительный анализ зубов Алексея Крелова и следов, оставленных на груди его матери, равно как и не искать причину появления свежего человеческого мяса в желудке у трупа 6- дневной давности. Через два месяца после описываемых событий, он уволился из судмедэкспертизы по состоянию здоровья.