— Жан! Мой мальчик, — глядя его рукой по голове, с непередаваемой нежностью прошептала сестра Мария.
— Матушка! — Жан выпрямился. Во взгляде направленном на сестру Марию светилась подлинная радость. Эта встреча была похожа на множество других прошедших за эти годы. И также была полна радости для обоих. Двигаясь бок о бок, они пошли вдоль берега, с каждым шагом отдаляясь от табора. Сестра Мария неспроста решила увести Жана подальше от посторонних глаз. Настало время открыть глаза Жану. Однако она не собиралась рассказать всё. Она приняла решение приоткрыть завесу и посмотреть, как поведёт себя Жан. Лишь после этого она решит, стоит ли рассказывать всё. Ход мыслей сестры Марии был нарушен мягким голосом Жана:
— Как ваше здоровье, матушка?
Заслышав характерную восточную интонацию во французской речи, она широко улыбнулась. Жан никак не мог избавиться от этой привычки, хотя она не раз указывала ему на ошибку. На сей раз, она решила промолчать по поводу его выговора, но спросила о другом:
— Если меня что и беспокоит так только твоя жизнь. До нас донеслись слухи о многочисленных сражениях. Это правда?
— Мы воюем с Византией! — коротко ответил на эти слова Жан. Он мало говорил. И это качество являлось одной из отличительных черт его характера. Он с детства скрывал свои чувства от всех, и сестре Марии эта особенность была известна лучше, чем кому-либо другому.
— И как обстоят дела? — осторожно осведомилась она.
— Византия скоро падёт!
— Жан, они ведь…наши братья! Ты убиваешь христиан.
— Я слуга султана, матушка! — последовал невыразительный ответ. Жан произнёс эти слова как нечто само собой разумеющееся. Его покорность и холодное равнодушие подтолкнуло сестру Марию к действиям. Она решила начать издалека.
— Скажи мне, — медленно заговорила сестра Мария, — что ты помнишь о детстве?
— О детстве? — Жан остановился у кромки воды и, устремив задумчивый взгляд в сторону далёких звёзд, негромко ответил: — А что я должен помнить? Я всегда был рядом с Джавед-агой.
— Прежде чем ты попал к нему,…скажи, ты помнишь…Нефизу?
— Нефизу? — Жан устремил на сестру Марию недоумённый взгляд. Ему и не надо было ничего говорить. Всё стало понятно по этому взгляду. Поколебавшись с мгновение, сестра Мария решилась продолжить разговор. Память о смелой девушке призывала её к откровенности.
— Выслушай меня, Жан, — попросила она таким тоном, что у него появилось удивление на лице. — Нефиза спасла тебе жизнь ценой собственной. Это произошло очень давно. Тогда мы все находились во Франции. Эта отважная девушка сумела защитить тебя от рук убийц. Она умерла на моих глазах. Я поклялась рассказать тебе о её поступке, и сейчас выполняю обет.
— Нефиза! — после длительного молчания выговорил не без труда, Жан. Он всё время морщился, словно пытался вспомнить события далёкой давности. — У меня мелькают смутные воспоминания. Я помню лес. Помню юную девушку…всю в крови.
— Да, да, — возбужденно подхватила сестра Мария, — это и была Нефиза.
— Но почему меня хотели убить? Кто она мне, если решила спасти ценой своей жизни?
Сестра Мария бросила на Жана глубоко нежный взгляд и только потом, прошептала:
— Очень скоро ты услышишь ответ на этот вопрос. Сейчас я не готова его дать.
— Когда же я его услышу? — тихо спросил у неё, Жан. — Матушка, вы всё время говорите со мной недомолвками. Намекаете на некие обстоятельства. Говорите о том, что меня ждут обязанности во Франции. И многое другое. Но при этом никогда не открываете мне причину этих странных слов. Чего я не знаю? Кто меня может ждать во Франции? О чём вообще идёт речь?
— Я расскажу тебе. Всё расскажу, когда ты приедешь следующий раз. Мне надо хорошенько всё обдумать, ибо то, что станет тебе известным, в одно мгновенье перевернёт всю нашу жизнь. Наберись терпенья и приготовься к великим переменам. Сейчас я могу сказать лишь одно. Ты рождён не безродным…
Услышав последние слова, Жан устремил изумлённый взгляд на женщину, которую он считал своей матерью.
— У меня…есть имя? — глухим голосом спросил он.
— Гордое имя, мой мальчик!
— Может быть,…такое же,… как у Джавед-аги?
— Такие, как он, по своему рождению могли стать лишь…твоими слугами, мой мальчик!
— Что? — Жан вздрогнул, словно от удара. — Но ты ведь рассказывала, что происходишь из простой семьи. Как же такое возможно, матушка.
— К счастью или несчастью, такова истина, — с грустью ответила сестра Мария. — И если я отдала тебя в мамлюки, то только потому, что такой участи желал для тебя…твой отец!