– Ваше преосвященство!
Епископ Мелеструа был чрезвычайно серьёзен.
– Вы должны немедленно покинуть город!
– Церковь требует от меня покинуть Париж? – недоверчиво спросил граф.
– Не церковь, а я! И не требую, а прошу. Если хотите, умоляю. Уезжайте!
– Я обескуражен, ваше преосвященство! Могу я узнать, чем вызваны ваши слова?
– По городу ходят группы людей, которые настраивают горожан против вас. Я обладаю и другими сведениями, которые не могу раскрыть, ибо они касаются церкви и её служителей, но прошу верить мне. Вы в опасности!
– Ваше преосвященство, у меня в Париже сто рыцарей. С такими силами я разбросаю любой сброд. Если я покину город, то не раньше, чем буду готов отправиться во Фландрию за преступником. К тому же Париж ненавидит герцога Бургундского. Жители Парижа предложили мне свою помощь. Они готовы набрать ополчения для предстоящего похода во Фландрию. Париж поддерживает меня. Если я покину его, кто может поручиться, что за время моего отсутствия обстановка не изменится? Да и какие причины я приведу? Человек, обвиняющий в трусости других, сам бежит неизвестно отчего?
– И всё же я настаиваю. Вы должны покинуть Париж!
– Прошу прощения, ваше преосвященство, но я вынужден отклонить ваше предложение!
– И ничто не может убедить вас в обратном?
– Честь велит мне остаться, – твёрдо ответил граф д'Арманьяк.
– Хорошо, – вынужден был согласиться епископ, – в таком случае, позвольте забрать вашего сына. В аббатстве он будет в большей безопасности.
– Я останусь с отцом! – непреклонно заявил Филипп.
– Храбрый сын своего отца, – епископ с особым чувством произнёс эти слова, – подойди ко мне…
Филипп подошёл к епископу. Тот осенил мальчика крестом, а затем надел на его шею маленький крест, вдетый в тонкую, волосяную верёвку. Затем он поцеловал мальчика в лоб.
– Пусть благословение господне оберегает тебя в минуту опасности! – и, повернувшись к графу, добавил:
– Вы один из немногих, кто заслужил моё глубокое уважение! Прощайте!
Епископ удалился так же внезапно, как и появился, оставив после себя немало вопросов.
– Странный визит! – пробормотал граф д'Арманьяк. Ги де Монтегю кивнул головой, соглашаясь с ним.
– Очень странный! Епископ посвящен во многие тайны. Он не стал бы предупреждать нас, не будучи уверенным. Мне кажется, стоит прислушаться к его совету.
– Возможно, – в голосе графа звучала неопределённость, – сделаем вот как. Завтра поутру ты отвезёшь Филиппа и графиню обратно в Осер. Усилишь охрану в городе. Никто без особого разрешения не должен покидать стен города. А я тем временем попытаюсь выяснить, о каком заговоре идёт речь, и что за люди восстанавливают горожан против меня. Если они действительно существуют, я уничтожу их. К тому времени наши отряды будут готовы, сможем сразу двинуться на Фландрию.
– Хороший план, – одобрил Ги де Монтегю.
– Вот и прекрасно, – подытожил граф, – а теперь пора отдыхать. Завтра всем нам предстоит нелёгкий день.
Граф д'Арманьяк отправился в спальню, где его ждала графиня.
Филипп вышел вслед за отцом, но вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, поднялся на крышу дома. Несмотря на холод, он уселся, поджав ноги, возле края карниза, на небольшом выступе, откуда просматривались все близлежащие к святой Виктории улицы и часть города. Филипп скрестил руки, стараясь не думать о холоде. Он твёрдо решил не спать в эту ночь. Если отцу угрожает опасность, он должен защитить его.
Покинув подземелье, «Лионские бедняки» разбились на несколько групп, которые вскоре разбрелись по городу. Одну из таких групп возглавил Гилберт де Лануа. Он сразу же направился в дом Кабоша, который с десятью подручными дожидался его.
– Кто? – спросил Гилберт де Лануа, едва он со своими людьми вошёл в дом Кабоша.
– Жорж Гранье, – ответил Кабош, понимая, что имеет ввиду Лануа.
– Где он живёт?
– В четверти часа ходьбы отсюда!
Гилберт де Лануа опустил голову на грудь, погружаясь в молчание.
– Нападаем? – спросил его Кабош. – Ждём!
Около тридцати человек, считая Гилберта де Лануа и Кабоша, расположились в маленькой комнатке, которая служила чуланом в доме. Никто не проронил ни слова, пока часы не отбили 11 часов. Едва отзвучал бой часов, как в дверь раздался условный стук.
Прибывшим оказался не кто иной, как Гийом де Лануа.
– Мы стоим у ворот, – сообщил он.
– Сколько вас? – спросил брата Гилберт де Лануа.
– Около трёхсот. Из них 50 – рыцари!
– Отлично! – Гилберт от удовольствия потёр руки, стража без слов впустит вас в город. У них приказ королевы. Так что это обстоятельство не внушает беспокойства. У тебя одна задача, Гийом. Разделишь отряд на две части. Первая должна подойти к д'Арманьякам с улицы святого Жакуйя, вторая – через аббатство святой Виктории. Арманьяков около сотни. Если сумеешь незамеченным пробраться к ним, получишь реальную возможность решить исход этой ночи в нашу пользу. Атакуй не раньше, чем оба твоих отряда соединятся.
К тому времени и я со своими людьми приду к тебе на помощь. А вместе мы разгромим д'Арманьяков.
– У меня тройной перевес в силе. Я и без твоей помощи уничтожу д'Арманьяков!
– Не будь глупцом, – резко осадил брата Гилберт де Лануа, – я сражался с д'Арманьяками. Каждый из них стоит трёх любых твоих людей. Так что единственное твоё преимущество – внезапность. Они не ждут нападения. Ты всё понял, Гийом?
– Всё, – с изрядной иронией ответил Гийом де Лануа, – не сомневайся, к твоему приходу в доме будут лишь мёртвые д'Арманьяки.
– Избавь себя от самоуверенности, иначе к моему приходу ты уже будешь мёртв, – предупредил его Гилберт де Лануа.
– Клянусь честью, я докажу, ты ошибаешься! После ухода брата Гилберт де Лануа повернулся к Кабошу:
– Пора!
Они бесшумно вышли на улицу. Кабош приказал своим людям не разговаривать, пока они не доберутся до дома Гранье. И спросил Гилберта де Лануа, куда подевались остальные члены ордена.
– Все на своих местах, – последовал ответ, – они ждут наших действий.
В полной тишине они подошли к дому Жоржа Гранье. Все тридцать человек заняли позицию, прижавшись к стенам, а Кабош, предварительно убедившись, что ночная улица безлюдна, громко застучал в дверь.
Через некоторое время в одном из окон дома появился тусклый свет, а затем раздался голос:
– Кого ночью нелёгкая принесла?
– Это я, Жорж, Кабош!
– Чего ты припёрся в такой поздний час?
– Долг хочу вернуть. Не стал ждать до утра, – обманчиво, спокойным тоном ответил Кабош.
– А…а, благое дело и время не ждёт, – одобрительно отозвался Жорж Гранье. А вслед за этим раздался скрип отворяемых засов. В дверях появился Жорж Гранье, в тапочках, ночном халате и ночном колпаке.
– Входи, – он отвернулся от Кабоша, собираясь проследовать внутрь дома, но Кабош мгновенно настиг его. Зажав левой рукой его рот, правой он несколько раз ударил кинжалом в спину Жоржа Гранье. Жорж Гранье почти сразу же испустил дух. Кабош тихо опустил мёртвое тело на деревянный пол и пнул его ногой.
– Я расплатился с тобой, Жорж, – злобно бросил трупу Кабош.
Лануа с людьми Кабоша вошли в дом. На улице по-прежнему было безлюдно, что, как нельзя лучше, способствовало их планам. Раздался голос госпожи Гранье, зовущий мужа.
– Успокойте её, – приказал Гилберт де Лануа, – а заодно и остальных обитателей этого дома.
Подручные Кабоша разбрелись по дому в поисках жертв, а сам он отправился на голос госпожи Гранье. Женщина удивлённо захлопала глазами при виде Кабоша.
– Что вы здесь делаете?
– Сейчас объясню, – Кабош быстро подошёл к женщине и, бросив на её лицо подушку, начал душить. Из-под подушки раздались приглушённые вопли. Госпожа Гранье начала отчаянно сопротивляться, выворачиваясь всем телом. Ей удалось дотянуться рукой до лица Кабоша и разодрать щеку, от глаз до подбородка. Кабош завыл от боли.
– Будь ты проклята, стерва, – в бешенстве закричал Кабош и, отбросив в сторону подушку, начал вонзать в её тело кинжал. Он делал это до тех пор, пока женщина не затихла. Кабош вытащил тело женщины из спальни и бросил рядом с телом мужа. Вскоре подручные приволокли ещё три тела – детей Гранье. Старшему едва исполнилось 10 лет.