Анна засмеялась:
– Положительно, вы не теряете времени даром! Как же вас угораздило, несчастный, в такое злодейство влипнуть?
– Честное слово, я не набивался, – сказал д’Артаньян столь же беззаботно. – Англичанин сам пришел и предложил. Должно быть, у меня крайне располагающая физиономия, выдающая недюжинную серьезность, – человеку несерьезному не предложат с ходу убить за приличные деньги наследного принца Франции и попутно еще одну особу королевской крови… Правда ведь?
Глава вторая
Мост Ватерлоо
– Эти Нидерланды меня форменным образом угнетают, – сказал д’Артаньян тоскливо. – Как они только тут живут?
– Интересно, что вам тут не нравится? – спросила Анна.
– Эти чертовы равнины, – сказал д’Артаньян. – Одни равнины, вся страна – как доска. Некоторые, знаете ли, уверяют, что земля имеет форму шара… Их бы сюда послать, пусть поездят из конца в конец, сами убедятся, что земля плоская…
Анна прищурилась:
– А известно ли вам, что даже его святейшество в Риме признает землю шарообразной?
– Честное слово?
– Честное слово.
– Черт знает что, – сказал д’Артаньян грустно. – Вы уже второй человек, который клянется честным словом, что земля круглая. К тому же его святейшество… Поневоле приходится верить, но я никак не возьму в толк, как это может быть… И все равно – эти бескрайние плоские поля нагоняют тоску. То ли дело у нас в Гаскони – горы, леса, иные даже с разбойниками… Единственное, на что годится эта нелепая страна, – здесь очень удобно воевать. Есть где развернуться коннице. Правда, и тут имеется пресловутая ложка дегтя – здешние варварские названия. Взять хотя бы деревушку, которую мы только что проехали. Ватерлоо. Ужасное название, в нем явственно чувствуется что-то невыносимо плебейское и совершенно немелодичное. Не завидую тому бедняге-генералу, кому придется давать тут сражение. Быть победителем при Ватерлоо – хорошенькая честь… Сразу пропадает добрая половина героизма. Все битвы, про какие я знаю, случались возле мест с красивыми, звучными названиями – Канны, Сэ, Рокруа, Павия… Я уже не говорю про Ронсеваль, Гастингс, Каталаун и Пуатье…
– А вам не приходило в голову, что до того, как состоялись эти славные битвы, все местечки, которые вы перечислили, были столь же захолустными и совершенно неизвестными, как это ваше Ватерлоо?
– Совершенно об этом не задумывался, – признался д’Артаньян потрясенно. – Анна, я восхищен вашим умом…
– Вы опять? Ну-ка, повторите обещание. Чего вы не должны делать, чтобы не рассердить меня?
– Отпускать комплименты, – насупившись, добросовестно повторил д’Артаньян. – Восхищаться вами или какими-либо качествами, вам присущими, а также признаваться в любви… Послушайте, запретите мне еще дышать! Это будет так же невыполнимо, как… Ну что мне прикажете с собой поделать?
– Почаще вспоминать, что мы едем с серьезнейшей и тайной миссией. Ну какие тут могут быть ухаживания?
«Понятно, – подумал д’Артаньян тоскливо. – Чего уж тут непонятного? Знать бы только, кто он, счастливый соперник, уж я бы нашел возможность пригласить его прогуляться за Люксембургским дворцом или в другом подобном месте…»
– Ну хорошо, – сказал он послушно. – А вопросы задавать мне не запрещено?
– Пожалуйста. Если только они не касаются моих сердечных дел или секретов кардинала.
– А если я спрошу, как вышло, что вы оказались на кардинальской службе? Это тоже секрет?
– Нет. Это просто одна из тем, на которую я не склонна говорить попусту… Ну вот, вы опять надулись! Можете вы относиться ко мне не как к женщине, а как к другу и спутнику в важной миссии?
– Не могу, – честно признался д’Артаньян. – Не получается, и все тут. Я так долго мечтал встретиться с вами вновь, ждал этой встречи…
Анна послала ему из-под широких полей шляпы крайне лукавый взгляд:
– Надо сказать, вы очень энергично ждали…
– Ну вот, вы опять! Вам, похоже, просто нравится меня дразнить…
– Я же все-таки женщина, – сказала она ангельским голосом. – Что делать, если вы так забавно дуетесь…
– Ну конечно, – обиженно сказал д’Артаньян. – Одно дело – требовать с меня заведомо невыполнимых обещаний и совсем другое – самой…
– Смотрите! – озабоченно перебила она, вытягивая руку.
Д’Артаньян посмотрел вперед, увидел приближавшегося вскачь Планше и привычно проверил, легко ли выходят из седельных кобур оба его пистолета. Впрочем, не походило пока, чтобы за верным слугой кто-нибудь гнался…
Для вящей предосторожности они применили нехитрый, но действенный метод: один из слуг все время ехал в полусотне туазов[1] впереди, чтобы вовремя оповестить о засаде, а второй отставал на такое же расстояние, оберегая от внезапного нападения сзади.