Алёна не стала звонить в домофон, воспользовалась своими ключами. Поднялась в квартиру, дядя встретил ее на пороге. Его широкое простоватое лицо сияло улыбкой, отчего морщины около рта стали еще глубже.
— Дядюшка, привет, — в привычной манере тепло поздоровалась племянница.
— Привет, Алёнушка, привет. Забыла совсем про меня.
Не любила Алёна, когда ее так называли, но дяде ни слова не говорила. Ему позволялось.
— Каюсь, грешна, каюсь. Лето, солнце, пляж…
— Конечно, дело молодое. Чайку попьем?
— Чайку обязательно. Вики нет?
— Нет, выскочила по делам.
— Ах, ну да, у нее же дел куча, — не удержавшись, съязвила.
Они прошли на кухню, Алёна привычно начала хозяйничать, поставила чайник, выставила на стол чашки, потом открыла холодильник и поджала недовольно губы.
— Вика хоть бы что-нибудь приготовила.
— Она на диете, не хочет соблазняться.
Племянница ответила на эти слова тяжелым вздохом, ибо слова тут бесполезны.
— Заварить свежий?
— Если не трудно, — улыбнулся Савинский.
Любил он, когда Алёна чай заваривала. Такая она с детства – внимательная, не равнодушная к мелочам. Всегда спросит, как дела, чай заварит, ужин разогреет. Бывало, кроме нее и не побеспокоится никто: голоден ли он, хорошо ли себя чувствует. Тем больнее видеть равнодушие собственной дочери. Никак не мог понять, что не так сделал, где ошибся. Любил же Вику всем сердцем, никогда ни в чем не отказывал, не упрекал.
Когда чай заварился, Алёна аккуратно наполнила чашки и уселась за стол.
— Дядюшка, ты бы Вику пристроил куда-нибудь. Работать начнет, глядишь, и поумнеет, — коснулась Алёна больной темы. Этот вопрос не раз уже обсуждался, но дальше разговоров дело не зашло.
— Я неоднократно ей предлагал, она не хочет.
— Не понимаю я, как можно так бесцельно жить, — осуждающе покачала головой. — Ну не для того чтобы убиваться, карабкаясь по карьерной лестнице, а чтобы просто чем-то себя занять, можно же работать! Пусть пройдет курсы флористов и цветочки в букет собирает. И для души, и хоть какое-то развитие.
— Девочка моя, ну о чем ты говоришь… — обреченно вздохнул Савинский и замолчал. Задумался крепко.
Алёна тоже вздохнула. Притаилась, попивая чай. Ей трудно было понять Вику. Сама она, после того как школу окончила, стала жить отдельно. Спасибо дяде – помог с жильем разобраться. Продал недвижимость, доставшуюся ей от родителей и купил хорошую большую квартиру. Еще студенткой, учась на третьем курсе психологического факультета, Алёна начала работать, — пусть на полставки, но зато по специальности. Теперь к двадцати пяти годам имела приличный стаж и хороший опыт. И в отличие от Вики Савинской, Алёна Лейба всегда точно знала, чего хочет. Никогда не жила просто мечтой. Все ее мечты были тесно связаны с реальностью.
Отчасти Алёна понимала, в чем ошибка Савинского. Он всегда был мягким человеком и только в работе напористым. Наверное, все свое упрямство там оставлял, домой возвращаясь, как пластилин. Жена из него всю жизнь веревки вила, а он позволял, совестью мучаясь, что из-за большой занятости не может уделять семье достаточно времени. Потому, как большинство состоятельных людей, отсутствие внимания к дочери и жене компенсировал деньгами. Только вот любовь за деньги не купишь. Алёна это прекрасно знала. И сама вот так же когда-то ошибалась. Вот так же пыталась она в детстве «купить» внимание взрослых. Только не деньгами, а поступками. Все пыталась быть хорошей девочкой, все ласкалась, старалась во всем угодить и порадовать. Только нельзя угодить человеку, который тебя ненавидит всей душой. И всей душой желает от тебя избавиться. Мешала она ей очень, «любимой» тетушке. Чего только Алёна от нее не натерпелась.
— Давай я тебе что-нибудь приготовлю, у меня есть время, — предложила от души. Несмотря ни на что, к дяде Володе испытывала огромную благодарность, помимо искренней дочерней любви, конечно. Ведь мать ее была не родной ему сестрой, а только по отцу. Мог он и не взваливать на себя такую обузу – чужого ребенка. Но Савинский сразу оформил опекунство и забрал ее к себе. Года три ей было, когда родители умерли.
— Нет, я скоро ухожу, посиди спокойно, хоть поговорим с тобой. Как у тебя дела?
— А как у меня могут быть дела? — по-доброму улыбнулась. — Хорошо у меня дела. Просто прекрасно. Я же в отпуске. Сплю до обеда, отдыхаю, развлекаюсь. Со Светкой по магазинам бегала, выбирали ей платье свадебное.
— Выбрали?
— Ага, выбрали. Шикарное, дорогущее. Ткань итальянская, стразы Сваровски, мама родная, за что такие деньги.
— Ну так, Светка наша за такого принца замуж собралась, платье должно быть соответствующее, — усмехнулся Владимир.
К Свете Павловой относился он с отцовской нежностью. Алёна, Вика и Света в одном классе учились, с детства дружили. Алёна со Светой — больше, но с тех пор как Света с Игорем познакомилась, Вика стала дружить с ней теснее. Кровь из носу той нужно было влиться в компанию жениха подруги. Алёна по этому поводу проявляла меньше рвения и познакомилась с друзьями Радченко около трех месяцев назад, а свободно общаться начала, только когда в отпуск пошла. С Шауриным познакомилась позже всех, потому что его последние месяцы в городе не было.
— Это точно, — протянула одобрительно Алёна. — Я потому и в свидетельницы не пошла, потому что у меня просто денег не хватит, чтобы платье по статусу купить.
— Так что ж ты не сказала.
— Шучу я.
— Нет, правда, Алёна!
— Шучу я, шучу! Ты что, ты и так меня постоянно балуешь! — воскликнула Алёна и засмеялась. — Конечно, я не куплю, да мне и не надо, такого дорогущего наряда, как у Вики, но приличное платье у меня будет. Приличное платье я себе купить в состоянии.
Глава 5.
— У меня никого нет, кроме тебя и Вики, кого мне еще баловать, — усмехнулся Владимир. — А ты замуж не собираешься?
— Боже, спаси меня и сохрани. Аминь, — перекрестилась Алёна.
Дядя Володя мягко рассмеялся.
— Ты неисправима.
— Ни за что на свете. — Повернулась на доносящийся из прихожей стук каблуков.
— О, Алёнка, привет! Чаи гоняете? — Вика скинула босоножки у порога кухни, скривилась, разминая ступни, и двинулась к холодильнику за минералкой.
— Ладно, девочки мои, мне пора. Алёна звони чаще.
— Хорошо, — пообещала племянница и пошла вслед за дядей, чтобы проводить и захлопнуть дверь. Вика устало плюхнулась на стул и свернула крышку со стеклянной бутылки.
— О чем болтали? — спросила, когда сестра снова появилась на кухне.
— Да так, трепались о том, о сем, — Алёна сполоснула чашки. В кармане шорт зазвонил телефон.
Быстро вытерев руки о кухонное полотенце, ответила на звонок:
— Ваня, привет… Я через час буду дома… Ладно, — сказала, улыбаясь, и положила трубку.
— Кто это звонил? Какой такой Ваня? — подозрительно прищурившись, спросила Вика. Черты ее лица неприятно заострились.
— Шаурин, — невозмутимо ответила Алёна.
— В смысле?.. — опешила сестричка. — А с чего ради он тебе звонит?
— Встретиться хочет. Сказал – заедет. Наверно, пойдем куда-нибудь гулять. А что?
У Вики сначала пропал дар речи, но она быстро взяла себя в руки.
— А почему ты мне об этом не сказала?
— А с чего ради? — высокомерно спросила Алёна. Впрочем, вопрос был риторический.
— Да ты хоть понимаешь, куда ты лезешь?! — возмущенно заорала Вика. — Ты хоть имеешь представление – кто он? Из какой семьи? Кто его родители? Да у него папа бывший криминальный авторитет! И мамочка тоже та еще акула!
— Да что ты! — Алёна послала в ответ язвительную усмешку. — Ну тогда это многое объясняет, знаешь ли. Мне теперь еще больше хочется узнать о нем и его семье. Ты меня заинтриговала, — не повышая голоса, сказала она. — Никогда не общалась с живыми криминальными авторитетами. Прям горю желанием. А если мамочка у него акула, то такая мелкая рыбешка, как я, ее явно не заинтересует. Так что можешь не волноваться и не переживать по поводу моего здоровья. Ты ведь за меня волнуешься, да, сестра?