– История на истории и историей погоняет, – шепнула тихо Борису Анна.
– А ты как хотела?
– Я как хотела? Как угодно, лишь бы без этого раздражителя, – посмотрела она гида, пожилую, уверенную в себе и своих словах женщину.
– Тебе голос не нравится или эпоха скучная?
– У гидов все эпохи скучные.
– … дело в том, что церковь холма Пинчо, возведенная между тысяча пятьсот вторым и тысяча пятьсот девятнадцатым годами французским королем Людовиком Двенадцатым, имела титулярный статус христианского храма, утверждавшего присутствие Франции на папской территории. Являясь оплотом монаршего семейства Людовиков в Риме, церковь Санта-Тринита-деи-Монти объединяла под своими сводами многочисленных французов, у которых в сердце все еще жила родина…
Анна услышала свою фамилию и вздрогнула так, будто, замечтавшись на уроке истории, была вдруг застигнута врасплох учительским вопросом. Она снова постаралась вникнуть в речь гида.
– …двадцатого года у подножия холма, во дворце Джованни Мональдески, обосновалось представительство испанского королевства, впоследствии давшее название площади перед ним. Влияние Франции в Европе негативным образом сказывалось на отношениях двух государств, ведущих постоянные войны. Нормализации отношений между монархиями не помог даже брак дочери испанского короля Филиппа Четвертого Марии Терезии Австрийской с Людовиком Четырнадцатым. Бракосочетание приостановило франко-испанскую войну лишь на короткое время…
– Красота, как могла, спасала мир. Странно, что сейчас не используют такие маневры между государствами ради мира во всем мире.
– Войны стали выгоднее мира. Ничего народного, просто бизнес, ее превратили в выгодное предприятие. Разве с браками не то же самое?
– Не знаю, никогда не была замужем.
– Никогда не хотелось?
– Всегда хочется, как в детстве конфет, – напомнила Анна Борису про «Бачи» в коробочке.
– …снизить напряженность между Францией и Испанией попытался французский дипломат Этьен Гофье, предложивший своему королю объединить лестницей мира представительства обеих монархий в Риме. Тактично совместив в декоративном оформлении балюстрады лилии (геральдическую символику династии Бурбонов) с орлом и короной папы римского, архитекторы наконец-то остановили многолетние споры. Гофье при жизни оставил завещание, в котором прописывалась довольно большая сумма на строительство. Однако даже вдохновленные этим власти государства не смогли сразу договориться, каким должен быть этот символ франко-испанской дружбы. Настоятельные требования Франции об установке на вершине холма статуи Людовика Четырнадцатого, восседающего на жеребце, были отклонены понтификом. Он справедливо посчитал, что памятник иностранному королю не должен украшать Рим. Таким образом, пожелание французского дипломата было отложено вплоть до смерти монарха в тысяча семьсот пятнадцатом году. Проект Испанской лестницы был разработан архитектором Алессандро Спецхи и был дополнен его соратником Франческо Дe…
– Романтичного мало, прямо как в жизни, все по расчету, – потянула я за руку Бориса, и мы обогнали процессию.
Джек и Джеки
– До Дили-Плаза подбросите? – по инерции спросил Джек водителя, когда рядом с ними остановился лимузин, вынырнувший вслед за такси.
– С удовольствием, – широко улыбнулся водитель.
Все пятеро загрузились в лимузин. Джек с женой сел сзади, остальные трое устроились впереди.
– Честно говоря, я хотел остановить такси. А тут целый лимузин.
– Президентский, – дополнил водитель.
– Вы серьезно?
– Как никогда.
– И кто из нас, по-вашему, президент?
– Судя по месту – вы.
Кену от этого стало немного не по себе. Он поправил галстук на шее и стал серьезнее, чем обычно.
– Главное – выбрать правильное авто, и ты уже президент.
– Обычно мы крышу опускаем, но сегодня такое солнце! Крышу сняли, чтобы граждане могли видеть своего президента.
– Съехала, – пошутил президент, еще не осознавая, насколько пророческими станут его слова.
– Точно, съехала. Посмотрите, что творится в городе.
Кругом галдела толпа, люди стояли на тротуарах, все ловили взглядами кортеж, пытаясь высмотреть президента, а потом просто махали руками вслед.