Из Эльсинора Элиот направился в Вахти, штат Техас, и там его незамедлительно арестовали. Он прибрел к местному пожарному управлению небритый, весь в пыли, и начал объяснять зевакам, что правительство обязано разделить все богатства страны поровну, а то одним уже денег некуда девать, а у других ни гроша за душой. Его сочли подозрительной личностью и посадили в тюрьму. Последовал загадочный, невразумительный обмен вопросами и ответами, затем его снова выпустили на волю и взяли обещание, что в Вахти он больше не покажется.
Через неделю Элиот объявился в Новой Вене, штат Айова. Второе письмо Сильвии он написал на бланке тамошней пожарной команды. Он называл Сильвию «самой терпеливой женщиной в мире» и обещал, что ее долгому ожиданию скоро придет конец.
«Теперь я понял, — писал он, — куда мне надо податься. Мчусь туда со всех ног! Оттуда позвоню. Может, останусь там навсегда. Что я там буду делать, еще не представляю, но уверен, что скоро пойму. С глаз моих спала пелена! Между прочим, я посоветовал здешним пожарникам подсыпать в воду стиральный порошок, только сначала предупредить фирму, выпускающую насосы. Им это понравилось. Собираются обсудить этот вопрос на первом же собрании. Я уже шестнадцать часов не пью! И меня нисколько не тянет!
Привет!»
Получив это письмо, Сильвия немедленно распорядилась, чтоб к ее телефону приладили записывающее устройство — еще один подарок для Мушари. Сильвия решила, что Элиот сбрендил бесповоротно, и хотела, когда он позвонит, записать каждое слово, чтоб понять, в каком он состоянии и где находится, тогда она сможет сразу броситься за ним.
Телефон зазвонил.
— Офелия?
— О, Элиот, Элиот, где ты, дорогой?
— В Америке, среди никудышных сыновей и внуков знаменитых пионеров.
— Но где? В каком месте?
— В точности таком же, как все другие. В унылой американской дыре, в телефонной будке наполовину из стекла, наполовину из алюминия. У меня под носом — маленькая серая полка, на ней валяются американские монеты: пять, десять и двадцать центов. А еще на серой полке нацарапано шариковой ручкой извещение.
— Какое?
— «Шейла Тейлор дает всем!» Уверен, так оно и есть!
— Элиот, там есть река?
— Моя телефонная будка расположена в просторной долине рядом с огромным стоком нечистот, именуемым рекой Огайо. Река отсюда в тридцати милях к югу. В ее иле, замешанном на прахе сыновей и внуков пионеров, откармливаются громадные, как атомные подлодки, карпы. За рекой раскинулась обетованная земля Дэниела Буна [4] — холмы Кентукки, некогда зеленые, а ныне вспоротые и продырявленные тахтами, причем многие из этих шахт принадлежат Фонду, учрежденному одной занятной старой американской семейкой по фамилии Розуотер для культурных и благотворительных целей.
На том берегу реки владения Фонда Розуотера изрядно разбросаны. Зато на этом, прямо вокруг моей будки, в радиусе пятнадцати миль, куда ни плюнь, все принадлежит Розуотерам. Они не суют свой нос только в одну, весьма прибыльную и процветающую здесь отрасль — в торговлю выползками. Объявления «Имеются в продаже выползки» висят на каждом доме.
Основной статьей здешней экономики, помимо свиноводства и торговли выползками, является производство пил. Завод, выпускающий их, разумеется, принадлежит Фонду. Пилы здесь играют такую важную роль, что спортсменов школы имени Ноя Розуотера прозвали «неистовыми пилоделами». По правде говоря, мастеров, умеющих делать пилы, осталось совсем немного. Завод почти полностью автоматизирован. Умеешь справляться с игральными автоматами — значит, сможешь работать за целую фабрику, выпускать по двенадцать тысяч пил в день.
Вокруг моей будки безмятежно слоняется один такой «неистовый пилодел» — молодой человек лет восемнадцати, он обряжен в священные белый и синий цвета. С виду страшноват, но на самом деле мухи не обидит. В школе ему лучше всего давались два предмета: «Права и обязанности граждан» и «Современная американская демократия» — и то и другое преподавал баскетбольный тренер. Молодой человек твердо усвоил, что если он набедокурит, это не только подорвет республику, но погубит и его самого. В округе Розуотер для него нет работы. Для него вообще нигде ничего нет. В кармане он носит противозачаточные средства, многих это пугает и отвращает от него. Однако тех же людей пугает и отвращает то, что отец мальчишки не прибегал к противозачаточным средствам. Словом, еще один паренек, сбитый с панталыку послевоенным изобилием, еще один наследничек с вылупленными глазами. Он идет к своей девушке, а девушке чуть больше четырнадцати — этакая Клеопатра из мелочной лавки, приманка из пяти букв.
4
Дэниел Бун (1734–1820) — один из первых американских поселенцев в Кентукки, один из инициаторов захвата индейских земель.