Я решила сначала поговорить с Джанис, чтобы пройтись по обобщенным материалам и освободиться от обязанностей, потому что хочу забыть об осторожности и пойти к Эшеру.
Но ее нет в кабинете. Поэтому оставляю материалы на ее столе и иду дальше по коридору, чтобы встретиться с судьбой лицом к лицу.
Я вхожу прямо в кабинет Эшера, не желая растерять свою решимость. Я планировала закрыть дверь и запереть ее, согласно его предыдущим указаниям, и сказать: «Простите, босс. Я хочу надеть то белье. Хочу сделать все, чего бы вы ни пожелали от меня».
Но вижу лишь Мэнди Кальдерон, которая сидит на столе Эшера под прямым солнечным светом, кокетливо подняв ногу. И что еще хуже, в этот момент она говорила:
— ...и я знала, что ты образумишься. Была уверена, что ты не любитель толстушек или, по крайней мере, ненадолго.
Я замираю, но потом вспоминаю, что должна прикрыть рот. На самом деле даже не поняла, как отпала моя челюсть.
Я разворачиваюсь, чтобы покинуть кабинет Эшера хотя бы с остатками достоинства.
— Мэделин, — зовет он и затем выходит в коридор, говоря: — Вернись в мой кабинет.
Я продолжаю идти.
Возможно, потому что понимает, что его обычный грубый тон не сработает на мне, голос Эшера звучит мягче — даже отчаянно.
— Мэделин. Пожалуйста, вернись.
Но я продолжаю идти. Мимо его помощника, который смотрит на меня с любопытством и беспокойством. Мимо кабинетов партнеров. Думаю о том, что могу сказать этой работе и моим планам взобраться по карьерной лестнице «прощай».
Эшер может оставаться здесь. Это его фирма, и, вероятно, есть еще намного лучше. Фирмы, которыми не управляют богатые мужчины, думающие, что им подвластно все, включая новых помощников в их распоряжении.
Он также может развлекаться с Мэнди Кальдерон.
А она с ним.
Я направляюсь обратно в мою кабинку, решив забрать портфель и покинуть это задние. Может быть, в последний раз.
Но там Джанис, склонившаяся над моим столом и в процессе написания записки для меня на моем стикере.
— О! Мэделин, ты здесь, — говорит она, почти подпрыгнув. — Я не ожидала тебя увидеть.
— Привет, Джанис, — отвечаю ей, потому что привыкла к ее эксцентричной манере поведения, поэтому лишь мгновение хотела сказать ей, что она в моей кабинке и нет ничего удивительного, что я здесь.
— Вероятно, мы разминулись, — объясняет она. — Я вернулась в кабинет, взяв кофе, и заметила твои материалы на моем столе. Поэтому направилась прямо сюда, чтобы поговорить с тобой.
Я рада, что она не была поблизости и не стала свидетелем моего постыдного побега из кабинета Эшера. Не уверена, что она подумала бы насчет этого, зная, что у нас с ним все закончилось, не успев начаться, или бы она позлорадствовала, говоря мне, что предупреждала.
— Но потом ты оказалась здесь, — продолжает она. — Но сейчас ты здесь.
— Да.
Я улыбаюсь ей, как если бы улыбалась ребенку.
— Я здесь, Джанис. О чем ты хотела поговорить?
— А, да. Ну я рада, что ты так быстро закончила работу с материалами, и у меня есть еще несколько для тебя, — говорит она, кладя большую стопку дел, которую принесла, на мой стол, рядом с компьютером.
Хотела бы я закатить глаза, но сдерживаюсь. Еще больше бесполезной работы. Еще больше работы, которую может сделать и стажер, но она все еще дает ее мне.
По крайней мере, это оплачиваемые часы.
Но я вижу надпись на стене. Мое время в этой фирме будет потрачено не только в Офисном Аду, но и в Аду бесполезной работы.
Но какие у меня есть варианты?
Я смотрю на Джанис, зная, что должна быть рада, что та помогает мне.
— Да, конечно, — говорю я ей. — Начну прямо сейчас.
— Спасибо, Мэделин, — говорит она и уходит.
Я сажусь и беру одно из дел и маркер. Пока просматриваю бессмысленное начало дела — как все из них начинаются — пытаюсь сформулировать свой новый план.
Я вынуждена была отказаться от предложения в моей предыдущей фирме, чтобы работать здесь. Но может, у них все еще есть вакансия и они готовы принять меня. В любом случае, не думаю, что буду в состоянии претендовать на новую работу, пока не проработаю здесь хотя бы год.
Поэтому останусь здесь, решаю я, и буду делать бесполезную работу для Джанис, потому что тогда у меня в резюме будет работа на протяжении года, и может быть, она даст мне рекомендацию, когда буду искать новую работу. Это заставит меня страдать, но это мой единственный выбор.
По мере того, как погружаюсь в материалы дела, я яростно подчеркиваю все, что имеет к этому отношение, надеясь, что выгляжу напряженно и сосредоточенно, а не грустно и жалко.
А затем кто-то прочищает горло позади меня.
Я поворачиваюсь и вижу одного из курьеров фирмы, нервно переминающегося с ноги на ногу. У него в руках внутриофисный только для юристов конверт, и он, очевидно, не привык передавать такое на этаж стажеров.
— Мисс Сен-Клер? — спрашивает он, перепроверяя имя на пакете.
— Да?
— Юрист?
— Да.
— У меня для вас внутриофисное отправление от мистера Маркса, — говорит он.
Он передает мне пакет, и я в шоке смотрю на него. Снова прочищая горло, курьер говорит:
— Пожалуйста, распишитесь здесь, что вы его получили, и также поставьте время получения.
— Мм... Хорошо.
Это стандартная практика — предположительно, чтобы убедиться, что курьеры делают свою работу и записывают, когда письмо или другие посылки переходят от партнера к помощнику в фирме. И я подозреваю, что истинная или, по крайней мере, дополнительная причина этого в том, чтобы помощник не мог сказать, что никогда не получал назначение в качестве оправдания пропущенного дедлайна.
Но я чувствую себя виноватой, как будто подписываю подтверждение получения бомбы. Или взятку. Или что-то еще опасное и запрещенное.