— Мы просто не подходим друг другу — это нормально, — закончила я. — Прощай.
— Прощай, — сказал он, и я знала, что на этот раз это навсегда.
У меня словно гора с плеч свалилась, и нахлынуло такое облегчение. Не знаю, что произойдет между мной и Эшером, но время с ним изменит меня к лучшему. Жизнь слишком коротка, чтобы застрять в негодных отношениях. Хочу испытать то волнение и адреналин, которые чувствую, когда я с Эшером, или не хочу ничего.
Но сейчас самое время поработать. Большой процесс приближается, а я даже понятия не имею, где Эшер.
Нужно начать с чашки кофе, пока никто не пришел, чтобы тоже его сделать. Я села с моей чашкой, после того как приготовила его, и увидела уведомление о входящем сообщении.
Я замерла, схватив обеими руками чашку. Потом наконец вспомнила, как двигать рукой, и положила ее на мышь, кликая на сообщение.
Эшер Маркс: «Скучала?»
Мэделин Сен-Клер: «Да, босс».
Эшер Маркс: «Насколько сильно?»
Я замираю. Достаточно, чтобы мастурбировать каждую ночь — и иногда в уборной на работе — мечтая о том, трахнешь ли ты меня снова. Достаточно, чтобы все мысли были заполнены тобой. Достаточно, чтобы заучить каждую строчку каждого протокола слушаний по делу «Швартц Кэпитал».
Но я не могу сказать ему все это. Поэтому оглядываюсь вокруг, убеждаясь, что пока никто не вошел, а затем расстегиваю блузку. Открываю часть черного бра, который он купил мне, — который я носила каждый день, с тех пор как видела его последний раз, осторожно стирая его руками и просушивая дома.
Эшер Маркс: «Вот как?»
Я отстегиваю ту часть, что прикрывает сосок.
Эшер Маркс: «Так лучше. Теперь открой верхний ящик твоего стола».
Удивленная, я открыла ящик. И не увидела ничего, кроме моих офисных принадлежностей и резинок для волос. Затем вижу уведомление о новом сообщении.
Эшер Маркс: «Под твоим органайзером».
Я подняла пластиковый органайзер и увидела.
Розовое перышко.
Знаю, ничего связанное с Эшером уже не должно меня удивлять, но понятия не имею, когда он положил его сюда или когда он приехал в офис даже раньше, чем я.
Эшер Маркс: «Ты знаешь, что с этим делать».
Я оглядываюсь снова, начиная бояться появления в офисе какой-нибудь ранней пташки. Какого-нибудь страстно желающего поработать помощника. Меня уже и так обсуждает весь офис, а это только укрепит мою репутацию.
Эшер Маркс: «Поторопись. Игрушка».
Мэделин Сен-Клер: «Да, босс».
Я слегка провожу пером по соску. Он затвердел. Я провела перышком вверх и вниз, мне понравились его мягкие и пушистые касания.
Эшер Маркс: «Теперь другой».
Я открываю другую часть бра и передвигаю перышко между сосками.
Я забыла напечатать ответ, но потом вспоминаю, что Эшер может слышать меня, поэтому произношу вслух:
— Да, босс.
Эшер Маркс: «Готова к обучению?»
— Да, босс.
Эшер Маркс: «Положи перо в рот и приходи ко мне прямо так, как есть. Не одеваясь. Ты вся моя. И мне не важно, кто об этом знает».
А что насчет тебя? Хочу спросить я. Ты тоже мой?
Но нет.
Его очередь править бал, и я просто рада, что он вернулся. Я никогда не чувствовала себя такой послушной и подчиняющейся, как сейчас. Но никогда и не наслаждалась ничем настолько сильно.
Я делаю глубокий вдох, но говорю:
— Да, босс. — И послушно встаю, до того как он разозлится. Не хочу сделать что-то, что помешает нашей приближающейся встрече, которой боялась, не случится. Но она, надеюсь, все же случится.
Я быстро прохожу в лифт, с розовым перышком во рту и обнаженными сосками, открытыми для всех, кто бы ни проходил мимо. К счастью, еще слишком рано, и никого вокруг нет.
Но Эшер не мог знать этого. Он очень рисковал и, очевидно, хотел, чтобы я тоже рисковала. Полагаю, что он потянет за ниточки, если меня поймают, но мое сердце все еще быстро стучит, когда поднимаюсь к нему на этаж.
Мои соски твердеют от воздуха из кондиционера еще сильнее. Он дул на мое перышко со всех сторон.
Я боялась появления кого-то из секретарей — знаю, что они приходят на работу сразу после того, как отвозят детей в школу, и рано уходят, чтобы забрать их — но никого нет. Возможно, Эшер как-то сообщил им не приходить пока. Или, возможно, ему плевать.
Я думаю о звонке его «жены» и становлюсь циничной. Ощущение, что кто-то может поймать нас, — все часть его больной и извращенной игры, так же как и я сама.
Я так взволнована, когда подхожу к его кабинету, что практически вплываю прямо туда. Дверь открыта, и когда Эшер видит меня, то кивает. Это быстрый жест — его глаза опускаются к полу, и затем он снова смотрит на меня — но я понимаю, что он хочет от меня.
Я запираю дверь и затем опускаюсь на четвереньки. С пером все еще в моем рту, я ползу по полу к его столу.
— Очень хорошо, игрушка, — говорит он, поднимая мое лицо к нему.
Очевидно, что он впечатлен.
Эшер берет перо из моего рта и проводит им по моей груди, почти также как я это только что делала внизу, но сейчас все чувствуется даже лучше. Меня охватывает дрожь.
— Что ты узнала по делу «Швартц Кэпитал» в мое отсутствие?
— Компания была основана в тысяча девятьсот девяносто втором году, — начинаю я, тогда он улыбается и захватывает пальцами мой сосок. Зажав его, он водит по нему перышком.
Теперь Эшер, очевидно, также впечатлен моим знанием дела, также как и моим подчинением, поэтому я продолжаю перечень фактов.
— Сын и кузен сооснователя компании не сошлись во мнениях как...
Эшер жестко сжимает мой сосок, заставив меня остановиться на середине предложения.
— Оуу! — восклицаю я.
— Сын и племянник сооснователя не сошлись во мнении, — поправляет он меня.