Ужасное предположение: “Читала ли она мои книги?” Необходимо было выяснить это сейчас, немедленно. Это было жизненно необходимо. “Если она не читала моих книг и не видела меня по телевизору, то может решить, что я один из многих, примет меня за одну из этих посредственностей, которые только и живут что за счет презентаций и культурных мероприятий”. Все это было невыносимо для его эго. Любые отношения на равных, в которых ему не отводилась роль звезды, вызывали у него нежелательные побочные эффекты: сухость в носоглотке, головокружение, тошноту и диарею. Чтобы завоевать эту Тайлер, ему придется полагаться не на свои книги, а только на привлекательную внешность, язвительную иронию и непредсказуемый ум. Слава богу еще, что он и в мыслях не допускал гипотезы, что Элис Тайлер прочла его романы и сочла их плохими.
Наконец, настало время разобраться с последним пунктом списка, самым щекотливым: о чем он будет говорить, когда старый зануда закончит свою тягомотину? Пару раз за последние пару недель Чиба садился было за индийский фолиант, но уже через десять страниц включал телевизор и смотрел чемпионат по легкой атлетике. Он честно попытался, но книга была такая скучнющая, что хоть вешайся. Фабрицио позвал приятеля… вернее, поклонника, писателя из Катанзаро, одно из тех тривиальных и услужливых созданий, которые роем кружат вокруг него, питаясь, как тараканы, крохами его дружбы. Однако в отличие от прочих, этот был не лишен аналитического ума и был способен порой к творческим порывам. Возможно, когда-нибудь в отдаленном будущем Фабрицио пропихнет его в “Мартинелли”. Но пока этому катанзарскому другу он перепоручал кое-какие мелкие дела – написать за него статью для женского еженедельника, перевести текст с английского, поискать что-то в библиотеке и, как в этом случае, одолеть этого бегемота и написать внятное резюме, с помощью которого Чиба за четверть часа составит себе представление о книге.
Стараясь не слишком привлекать внимание, Чиба вытащил из кармана написанные другом три листочка.
Фабрицио на публике никогда не читал по бумажке. Он выступал экспромтом, черпая вдохновение в самом себе. Он славился этим талантом, этим волшебным ощущением непосредственности, которое дарил своим слушателям. Его мозг был кузнечным горном, работавшим двадцать четыре часа в сутки. Не было у него фильтра, не было склада готовых идей, и когда он начинал свои монологи, то околдовывал всех: от рыбака из Мадзара-дель-Валло до инструктора по горным лыжам из Кортина-д’Ампеццо.
Но в этот вечер его ждал досадный сюрприз. Пробежав первые три строчки резюме, Фабрицио побледнел. Речь в нем шла о семейной саге про музыкантов. Которые из поколения в поколение, подчиняясь непостижимому велению судьбы, играли на ситаре.
Чиба придвинул к себе книгу индийца. Заголовок гласил: “Заговор девственниц”. Почему тогда в резюме речь шла о “Жизни в мире”?
Страшное подозрение: катанзарский друг ошибся! Этот болван облажался с книгой.
В отчаянии Чиба впился глазами в аннотацию на обороте книги. Никаких ситаристов; в ней говорилось о семье из одних женщин, жившей на Андаманских островах.
В этот самый момент Тремальи закончил свой монолог.
5
Ему хотелось выть от мысли о том, что Дюрандаль, за который было выложено триста пятьдесят евро, поселится у тестя над камином. Саверио Монета купил меч, думая зарубить им сторожа кладбища Ориоло или как минимум использовать его как ритуальное оружие в кровавых обрядах секты.
Машины тащились с черепашьей скоростью. Куцые пальмы, побитые зимними холодами, были обмотаны цветной иллюминацией, отблескивавшей на корпусах выставленных перед автосалонами новеньких “мерседесов” и “ягуаров”.
“Похоже, и правда где-то авария”.
Саверио включил приемник и стал искать канал авторадио. Часть мозга тем временем безостановочно работала над поиском другой операции, которую можно было бы предложить Мердеру и компании.
“Что, если мы прикончим падре Тонино, что заведует приходом в Капранике?”
Снова зазвонил сотовый. “О господи… опять Серена?..” Но на дисплее значилось “НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР”. Наверняка старый хрыч, маскирующийся, чтобы достать его.
Эджисто Мастродоменико, отцу Серены, было семьдесят семь, но что до сотовых и компьютеров, он был одержим ими похлеще шестнадцатилетнего подростка. В его кабинете на последнем этаже мебельной фабрики “Тирольские судовые плотники” был собран, на зависть лас-вегасским казино, целый парк подключенных к телекамерам компьютеров. За работой пятнадцати менеджеров по продажам велось постоянное видеонаблюдение, покруче, чем в реалити-шоу. И на Саверио, заведовавшего отделом тирольской мебели, было нацелено аж четыре объектива.