— Помоги мне. — Неожиданно для меня сказала Вики обнимая меня крепко, будто боясь потерять… Я сжал её хрупкое тельце в ответ и поцеловал в макушку, как самое драгоценное сокровище.
— Я твой Вики, как и ты моя, ничего не бойся. Я всегда тебе помогу, ты же знаешь…
Сон начал возвращать меня в реальность и непередаваемый страх в глазах Вики. Она боялась потерять меня и это отпечаталось в моём сознании.
Я зарычал вкладывая в свой голос всю накопленную ненависть. Для чего Шепфа или кто там посылал мне эти сны? Зачем они меня мучали? Но мои вопросы так и остались вопросами без ответа…
Комментарий к Возрождённая Стихотворение, которое читал Шепфа: “Сирени белой льется снег”
Сергей Троицкий.
====== Любить в унисон ======
Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша
И не страшно, когда чёрный хлеб,
Страшно, когда чёрная душа…
© Омар Хайям
Вики
Важный день. Он явно был таким. Я радовалась тому, что наконец вернусь туда — в свою родную школу, которая подарила мне вторую жизнь и замечательных друзей. Мои массивные крылья радостно вибрировали на мой душевный отклик. Они будто чувствовали моё воодушевлённое состояние, мою радость.
Спина ещё не до конца свыклась с новыми обитателями, они были тяжёлой ношей на ней. Я помнила свои первые крылья, те которые приобрела в школе ангелов и демонов, они были иными. Даже по своим размерам и форме. Я подошла к напольному зеркалу, взяла в руку одно, потом другое крыло. Ангел и демон, чёрное и белое. Было интересно, внутри я тоже была такая же поделенная на две части, или же на моих внутренних весах какая-то часть была больше?
Время было эфемерно, нельзя было понять сколько примерно прошло земных часов, но вечность, которая была мне отмерена всё равно пугала. Не хотелось жить с вырванным листом из жизни, с недостающим паззлом. Хотелось восполнить пробелы всецело и тогда бы моя душа, которая очень тревожилась, могла бы обрести счастье и покой.
Я обернулась и взглянула на свою массивную цвета корейского кедра кровать. Потом перевела взгляд на прикроватную тумбу. Не знаю для чего, но я до сих пор хранила алое перо, которое неожиданно принесла из своего сна. Возможно ничего такого в нём не было. Но в сердце теплело, когда вечерами, я садилась в одиночестве в мягкое кресло с какой-то книжкой и его, как частичку чего-то родного, брала с собой. Гладила и читала ему великие книги как живому… Наверняка это было от одиночества. Да возможно и так, но мне так хотелось. Мне было так тепло и уютно рядом с ним…
В дверь осторожно постучали, и я придя в себя разрешила войти. Бонт заглянул, одарил своей легкой улыбкой и я так же улыбнулась в ответ, но моя улыбка была вымученной. Я сделала жест рукой, чтобы он проходил и садился.
— Это тебе! — Достал из-за спины длинную синюю коробку перевязанную прозрачной лентой.
— У тебя личный магазин на небесах? — Ответила ему и взяла коробку в руки, присела на стул напротив. — Не стоит мне что-то дарить. Это как-то неудобно, я тебе ничего не дарю, Бонт. — Мужчина усмехнулся и взяв коробку из моих рук и положив на пол, сказал:
— Мне достаточно твоего согласия Вики!
Я смутилась. Сдержанно улыбнулась ему и встала, взяла коробку в руки и быстро освободила её от прозрачной ленты. Моему взору предстало ослепительное золотое платье, которое сверкало ярче миллиона звезд на небосводе. Оно было потрясающим!
Потом опомнившись, я помрачнела. Ведь Бонт так искренне надеялся получить мой ответ, то что я согласна быть его частью, его половинкой. Меня безумно пугало своё состояние, потому что ничего к нему не чувствовала, я внутри даже ругалась сама с собой. Ведь он любил меня и я любила его, как он говорил. Но внутри меня пустота и лишь дружеское участие, иной, настоящей, от которой щемило в груди, не было, даже чуть-чуть.
— Бонт, подарок шикарный. Платье очень красивое, но я не могу сказать тебе — да и не хочу врать! — Я нервно начала перебирать края своего халата. — Ведь ты же тоже честен со мной, правда?
— Д-да… — Сказал он едва дрожащим голосом. Потом отвернулся будто, задумался, и даже погрустнел. — Почти да, Вики.
— Так скажи правду, и что значит: почти?
Я села рядом с ним, взяла его похолодевшие руки. Бонт нервничал, будто внутри боролся сам с собой и, с тем чтобы сказать мне.
— Что бы то ни было, мы друзья. Я тебе доверяю, роднее тебя у меня нет никого. Спасибо. — Я слегка коснулась его верхней губы, оставила лёгкий поцелуй.
— Я врал… — Он отстранился от меня. — Глупый и наивный, я думал, что соврав тебе, беспамятной у меня появится шанс… — Он крепко сжал мои руки. — Шанс, что ты полюбишь меня так, как я полюбил тебя. Но, Вики, я никогда и никому не врал, и тут сорвался. Мерзко от своего поступка. Я же ангел и ложь противоестественна моей же сути. Против самого себя. Совесть она сжирала меня, но я трус. Я продолжал врать не только тебе, но и себе. — Бонт нежно большим пальцем провел по моим скулам. — Прости меня, не хочу чтобы любовь к тебе превращалась во что-то тёмное и лживое. Пусть она живёт во мне светом и надеждой, что я вообще способен чувствовать и любить.
Бонт отпустил мои руки, встал и подошёл к окну. Он нервничал, часто дышал. Я улыбнулась, подошла к нему и обняла со спины, постаралась успокоить его тревогу. Ведь он был как большой ребёнок.
— Значит мы не любили друг друга и не были парой, — сказала ему прижимаясь к спине.
— Нет, это всё мои мечты… Прости меня за них.
— Спасибо, что не стал дальше обманывать, и прошу, не стоит себя винить. — Я развернула его к себе. — Ты же большой ребёнок Бонт, и тебя даже врать нужно учить, — ущипнула его за бок, он рассмеялся. — Но лучше не врать тем кто действительно тебе дорог; а ты мне дорог и я желаю тебе счастья, правда!
Мы обнялись по-доброму, теперь без тайн и недосказанности. Я отчасти понимала его, но на вранье невозможно было построить счастье. Своей правдой Бонт будто убрал тревожный камень с моей души, мне стало легче дышать. И теперь я готова была вернуться назад домой. Туда где меня помнили, но явно не ждали…
Солнце уже начало заходить за горизонт, небо приятно переливалось оранжевыми оттенками. Мы с Бонтом в шикарных нарядах, при полном параде ожидали перемещения нас ниже, в ту далекую и такую самую родную школу.
Люцифер
Большой интерес. Вот что двигало мной когда я собирался на тот приём, посланника Шепфа, хотелось увидеть того, кто удостоился такой великой чести быть им благословленным. Геральд говорил, что это точно не ангел, но и то что это был демон тоже слов не было. Ах, надоедливое чувство неизвестности, оно меня сжирало полностью.
В дверь громко постучали и сразу же вошли. Я обернулся и увидел дьяволицу. Такую наглую и настырную. Мне хотелось вырвать её позвоночник и отправить её на дальние круги ада. Лишь бы больше она так явно не подкатывала. Внимание женщин, оно конечно всегда было мне приятно. Значит не так я был ещё плох и выглядел возбуждающе для женщин, раз они изо дня в день хотели охватить чуточку моего внимания. Но любые интрижки я пресекал на корню.
Отторжение к женскому полу? Нет, я не разлюбил женщин, я любил одну женщину, как оказалось. Иронично и даже смешно. Я был королём ада, который не пользовался своим положением и так и не взял ни одну. Святой и целомудренный дьявол…
— Что тебе нужно и где твои манеры, дорогуша? — Рыкнул я на неё и пошёл открыть ей дверь.
— Что ты за дьявол такой не пойму! — Она оперлась спиной к двери преграждая мне шанс её выгнать. — Я готова на всё ради тебя, быть твоей, неужели не видишь? — Её глаза сверкнули ярким огнём. — Я служу тебе верой и правдой и могу быть не только воином, но и покорной женой. — Дьяволица притянула меня к себе и впилась поцелуем в губы и сильнее прижалась ко мне своей объемной грудью.
— Иди отсюда! — Я вырвался из её мёртвой хватки и вытолкнул с грохотом захлопнув дверь своей комнаты.