— Если проведают, то легко! — согласился с отцом Алексей, — Не удержишь ничем! Потому, как в душе мы, русские всю жизнь к себе домой стремимся вернутся. Боюсь, если узнают об нашем чуде темные силы, сразу отреагируют.
— А что же наш президент? Нешто им позволит на нашей родной земле безобразия чинить?
— Так и он не очень много может. Связан по руками и ногам. К примеру, во властной вертикали в нашей стране президент лишь пятый по счету. Над ним еще четыре персоны стоят из тайных обществ. Они, в свою очередь ставленники мирового правительства, которое существует реально. Как бы ни хотели его спрятать некоторые деятели. Если первое лицо из этой иерархии подпишет документы, то чиновники его приказ тут же исполнят. На президентские же указы нагло забивают своими приборами. До сих пор пресловутые майские указы президента под сукном лежат и пылятся.
— Эти нехристи хоть известны?
— Верхушки спецслужб наверняка знают про них. Скорей всего, и они сами под контролем этих сил. Предполагают, а к этому есть основания, что четвертый деятель из этой структуры — Рыжий!
Неудивительно, что за все его махинации его до сих пор не трогают. По этой твари не петля, а кол осиновый плачет. Чтобы нелюдь на нем подольше сидел, не подыхал раньше времени. За дела свои мерзкие ответил. Как и все эти деятели.
Василий ровно в три часа, секунда в секунду, выгнал хуторское стадо на пастбище. Коровы шли весело, словно торопились пощипать свежей травы. У Сварог — камня и Велес — камня, пастух поднялся на пригорок, воровато огляделся, и загнал стадо во врата на сочные травы, которые казались совсем не потравленными в прошлый раз. Не удивился в этот раз, как у входа его ждали друзья на великах. Словно, кто им сказал, что Васька вернется. Наверное, им из своего светлого мира все видно, что у нас деется. Кто сказал братцы, что смерть разлучает нас навсегда? Глупости все это, обывательские разговорчики и обычная брехня. У смерти много обличий. Для доброго человека она приходит в виде красивой девушки или родственницы. Чтобы душу без препятствий проводить к суду Божьему. Для злодея мерзкой старухой с косой без спросу на порог шмыгает. Тут, понятное дело, от страха лютого перекосит напоследок.
А идут байки такие все больше от нашей темноты и полного невежества. Пообщался Василий в этот раз со всеми своими родичами, которые, жили себе не тужили, в своем Рае. Только жалели родаков, которые продолжали мучиться и страдать в третьей мерности. Пытаются они подсказать родным, что самое главное дело в жизни душу свою совершенствовать, а, не за мамоной гонятся. Не успеешь оглянуться, как уже повестку на последний суд старуха в черном приносит. Только не слышим мы добрых подсказок из тонкого мира. Материя забивает все помыслы.
Сколько там прошло времени по райским часам Василий, и не знал.
Времени, в нашем земном понятии там не было. Лишь почувствовал внутренний толчок, что надо срочно выходить. Весь хутор здешний проводил его до портала. Расставаться не хотелось.
Сообща выгнали отъевшихся коров в низкий мир. Только успел Василий привести себя в порядок, взнуздать Звездочку, затянуть седло, и увидел, как из хутора сюда шала большая толпа. Все до единого жителя всем гамузом перлись.
Впереди, как и положено, собственной персоной пылила сама Окулька. Кто бы сомневался, что бы эта непоседа народ не панталыку не сбила. Пастух лишь удивился, каким образом новость о портале в новый мир разошлась, практически мгновенно, по всему населению. Понятно, что сообщение взбаламутило всех, и сорвало резьбу здравомыслия, даже у последних скептиков.
— Васенька, — Окулька подперла руками свои бока, что означало крайнюю степень недовольства, — народ баял, что ты тута нашел зараз ворота небесные? Скрыть от всей громады хотел? Себе присвоить? Чтобы в одиночку шастать? — Господь с вами! — замахал руками Василий, — и в мыслях не было!
— Значит, моя Чернушка сюда ход нашла, а он, тишком да молчком! — Медовым голосом Окулька начала совестить чабана, — можа теперь ход мой по закону? Корова моя? Моя! Значит, на энти ворота я право имею законное! Эх, Васька, а еще сродник мой! Совести нету у тебя. Это что же получается люди добрые, там мой Епифанушка живой, а я тута одна маюсь?! И совсем он не померши?! Я, значит, по нему тута убиваюсь, слезами исхожу, а, он, Епифан здеся без меня блаженствует! А он, паршивец, даже мне весточку до сего времени не кинул. Дескать жив — здоров, люблю — целую! Увижу — космы повыдергаю ему паршивцу!