— Я, это, не успел…, - промямлил Василий. Не хватало еще разборок любовных разборок в Раю. Всему хутору было известно, что Окулька любила ранее усопшего Епифания до последнего бабского беспамятства. Хошь роман про ихнюю любовь пиши.
— Нечего Ваську слушать! Вышел он из нашего доверия! Вперед, бабы! Айда, за мной!
Толпа хуторских ринулась в врата, которые явно увеличились в размерах. Бедный пастух еле успел отскочить в сторону с пути громады. А что, враз могли затоптать местного чабана, будто сухую коровью лепешку. Перекрестившись, что обошлось без вреда для его организма, Василий погнал стадо домой. Немного погодя вернулись и хуторские туристы, которые побывали на своей истинной исторической родине. Все без исключения шли с просветленными лицами, тихими блаженными улыбками, кои изображают иконописцы на ликах многочисленных святых. Народ реально светился, словно светодиодные планки. Даже Окулька была молчалива, счастливо улыбалась. Ее губы что — то шептали, словно она продолжала вести с кем — то разговор. Мда-а, а, все же, как надо мало для бабского счастья! Любовь от своей второй половины, которая к тому же наречена небесными силами миллионы лет тому назад. Встречаемся часто в жизни, а, понять не можем, что видим перед собой одну и ту же родную душу, токмо в разных обличьях. Просто периодически меняем по закону Кармы одежку — тело перед очередной командировкой на Землю.
Мучаемся лишь оттого, что не можем видеть свою родную половину. Для настоящего счастья нет надобности никакой иметь обширные дворцы, огромные счета в иностранных банках. По сравнению с вечностью, все это пыль под ногами по настоящему счастливых и любящих людей. Господи, а, мы же каждый день такое внутреннее богатство бесценное на мерзость, которой нас пичкают изо дня в день, меняем…
С самого ранья хутор стоял на ушах. Все, кто мог, и даже не мог, по своей воле побывали за порогом врат. Самый старый житель хутора потомственный казак Григорий с женой Ниной, опираясь на клюшки, добрели до заветной цели. Возвращались они просветленные уже намного шибче, без вечных своих клюшек.
Будто хвори отступили, а, старость с испугу сдала назад, включила обратную скорость. Единодушно хуторяне отметили, что посещение истинной Родины сказывается на здоровье самым лучшим образом. Главное же, после этого, словно по волшебному наговору растворились все прежние лживые представления о сути жизни. Ложь, которая веками вдалбливалась в мозги, сохла и отвалилась сама собой.
Как то само собой решили собрать на майдане круг, и сообща обмусолить новую информацию. По этому вопросу эмоции уже перешли все разумные границы. Давно известно, что нет лучшего способа похоронить истину, как только собрать в одну кучу большое количество умов. Будьте покойны, вмиг ее, эту самую истину, закопают так глубоко, что самым мощным экскаватором не раскопать. У старой школы, поставленной из каленого кирпичу еще во времена Царя Гороха, расставили скамейки, принесли стулья. Поставили стол в центре. Вести высокое собрание поручили свату Василия — Николаю. Тот выполнял функции, то ли главы, то ли старосты. Вообще, изображал из себя местную власть, незначительную шишку на ровном месте. Ни за что не отвечал, но за все получал по ушам от общества.
— Земляки! Хуторяне! Казаки! Люди русские! К вам обращаюсь я!
Тихо граждане, в самом деле — то! Не на майдане украинском находитесь. Послухайте зараз, что гутарить буду! — Начал он привлекать к себе внимание.
— Не тяни голова, будто нашего быка Степку за причинное место!
Нехай в думе пустое молотят! Ты сразу гутарь, что нам теперь делать? Куды нонча бедным казакам податься?
— Вот этот вопрос, мы с вами и должны обсудить. Так сказать, сообща. Сугубо опираясь на мнение народа и избирателя, как его там — электората! Речь идет о нашем феномене. О портале, который открыл нам путь в более высокие измерения, — блеснул знанием оратор.
— А чего рассусоливать? — Из задних рядов подал голос фермер Сергей, — Есть только одно предложение. Всем, значит, нашим хутором, валить отсюда к едрене фене! Все наши, все деды — прадеды, почитай уже там нас ждут. Все наши казаки фермеры такого же мнения. Мы тута обсудили промеж себя. Здесь уже никакой жизни нет. Налоги дерут, хозяйства нет сил вести. На горючку цены потолок пробили. Удобрение не укупишь, а без него на наших землях ничо не растет. Сами знаете. На хуторе народу не остается. От властей доброго нам, трудовому казачеству и иногородним ждать нечего!
— Насчет иногородних, ты того, Серега, язык придержи! — взвился ведущий, — русский народ здесь раньше поселился. Казаки позже пришли. После восстания Степана Разина, власти вас в наказание за бунт сюда переселили! Бунтари и мятежники! Полдюжины хуторов перевели. Так, что народ не баламуть. Ноне все равны.