До сих пор историки продолжают спорить, сколько же казаков загубили по приказу Троцкого, половину или более? Некоторые по этому вопросу полагают, что уцелела треть от всего русского казачества. Да только вот в одном враги просчитались. За сто лет хуторские и деревенские до такой степени породнились, что практически все выходцы деревни Высокой стали считать себя казаками, и потихоньку общими усилиями возрождать традиции.
Ведь они более всего отвечали духу русского народа. Получалось, что у каждого теперь в роду казаки были по мужской и женской линии. Ощущение страшной беды заставило всех сплотиться и находить самую лучшую структуру для самовыживания. А ничего лучшего, чем древняя система казачьей демократии до сих пор ничего не придумано. Навязываемая же демократия, есть не что иное, как слепок с древних народных обычаев.
Василий был прямым потомком казака. И жил же на том месте, где некогда столетиями домовался его род. Был он уже на пенсии, счет годам пошел на седьмой десяток, а без дела сидеть не мог. Вот и подрядился пасти деревенское стадо. Да, и, какое теперь это стадо?
Смех один. Язык не поворачивался его так называть, так насмешка над настоящим гуртом. Всего два десятка коров, дюжина телят и полсотни овец с ягнятами. Народ постепенно отказывался держать скотину по примеру своих отцов и дедов. Хлопотно. Но, самое главное было в другом. Возраст давал о себе знать. Молодежь не задерживалась. Перспектив не было никаких. Держали живность больше по привычке, дабы не нарушать тысячелетний образ жизни.
Если есть в хозяйстве корова, то и бед в семье не будет. Только летом на буренку надобно поработать, как в банк деньги положить, а, уж потом проценты дуром повалят. Сена заготовить.
Корнеплодов, посыпки, а, уж потом буренка сторицей на эти заботы ответит. Молоко, творог, масло, сметана, да и сыр можно сварить. К тому же, и поросенка без молока не вырастить. Одно цепляется за другое. Все свежее, да натуральное, для здоровья полезное. Это в былые годы держали десятками коров и коней, сегодня бы и одну корову прокормить. Василий, как казак и потомок казака, по примеру прадедов, стадо пас на своей лошадке Звездочке. В деревне продолжали держать коней, хотя у каждого тракторишки имелись с мотоплугами. Прогресс, одним словом и им не чужд.
Верхом, значит, пасти удобнее. Ноги бить не надо, и сверху видно все, как на ладони. Еще помогала ему собака Лохмушка. Прозвали в шутку внуки, чуть ли не по стыдобному. В прежние годы промеж себя лохматкой старики хуторские называли одну часть тела у бабского сословия. Так, сказать специфический термин, хе — хе.
Ну, что есть, то есть. Можно, конечно строго по научному обозвать, как в умных книжках предлагают. Но, там как — то все пресно. Без красоты природной.
Правда, и собачка — то еще кутенком была покрыта обильно шерстью. Так, что все по ней, кличка — то. Без обидки. Вроде бы и не пастушьей породы, скорей в ней была кровь волкодавов, но сообразительная Лохмушка быстро вникла в курс дела, и помогала соблюдать порядок в коровьих рядах. Вся рогатая гвардия подчинялась собачине беспрекословно. Даже флегматичный и мощный бык Степка признал в ней настоящего заместителя пастуха. Хотя, мог бы при своей могутности, враз эту надоедливую суку, втоптать в землю на манер усохшей коровьей лепешки. Не заметил бы.
Василий прилег на пригорок, где трава чуток просохла, и можно не опасаться промокнуть от обильной влаги. Стелить под себя старый брезентовый плащ, которому уже сто лет в обед, было неохота.
Плащу было лет семьдесят, не меньше. А может и больше. Скорей всего выпустили его задолго до войны. Надо же, сколь лет прошло, а ему хоть бы хны. Только выгорел сильно. Еще снял сапоги, пущай ноги малость подышат. Ну, чем не курорт? А? А вокруг красотень полная. Природа, воля. От запаха травяного даже голова кругом идет, будто в молодости. Кашка полевая духманит, Да, и коровки наедятся сегодня до сыта. Хозяйки останутся довольны.