Судя по карте, вот-вот должен был показаться поворот, за которым, огибая гору, дорога пойдет по-над рекой к переднему краю, к переправе.
Чудом уцелевший дорожный знак, предупреждая о крутом, зигзагообразном повороте и спуске за ним, требовал подать сигнал и перейти на скорость пешехода. Посреди дороги, словно из-под земли, выросли два солдата. Широко расставив ноги и растопырив руки, они грозно кричали: «Хальт! Хальт!»
— Не останавливаться! — распорядился Русин. Нечаев включил сигнал и, не сбавляя хода, направил машину на солдат. Те отскочили в сторону. Грузовики скрылись за поворотом и, описав головокружительную петлю, выскочили на дорогу, проложенную на крутом склоне горы.
Справа над бойцами нависали огромные глыбы скал. Слева, далеко внизу, шумела река. А впереди, на лысой куполообразной макушке горки, закрывающей выход из деревни к переправе, траншеи, пулеметные гнезда, минометная огневая позиция, темные пятна лазов в блиндажи, и все это окутано паутиной ходов сообщения, захватывающих и дорогу.
— Приготовились, — закричал Русин, вылезая на подножку…
…Командир стрелковой дивизии, не так давно принявшей участие в жаркой битве у озера Балатон, полковник Уралов, сидел на наблюдательном пункте командира одного из полков.
Четвертый день дивизия стоит перед рекой. Если бы не отвесный правый берег, на котором и кошке ступить негде, река давно была бы форсирована. Вот что значит не воспользоваться бурно развивавшимся наступлением и с ходу «на плечах противника» не овладеть единственной переправой.
К реке у переправы не подойти. Несколько тяжелых крупнокалиберных пулеметов простреливают излучину. Им в «накладку» помогают минометы. А вчера, с утра до поздней ночи, по излучине стреляла батарея тяжелых пушек. Выпустила свыше двухсот снарядов. Авиация не обнаружила батарею. Артиллеристы говорят: «бьет на пределе». От этого пехоте не легче. Неужели придется ждать, пока правофланговая дивизия прорвет фронт, а злополучный ротный опорный пункт, висящий над переправой, падет сам собой?
Полковник чуть повел биноклем: обогнув гору, на дорогу выскочили два грузовика с солдатами.
— Этого еще не хватало! — возмутился командир дивизии. — И чего смотрят артиллеристы? Снять машины!
Артиллерийский наблюдатель немедленно передал координаты цели на огневую позицию. На наблюдательном пункте наступила такая тишина, что телефонисту казалось, будто он слышит тикание часов в кармане командира дивизии.
Прогремели артиллерийские выстрелы. Даже невооруженным глазом было видно, как метрах в сорока за второй машиной взрывы подняли тучу земли. Затем, опять-таки правее машин, взметнулись грозные облака. Третий залп обрушил снаряды намного впереди машин.
Командир дивизии был вне себя от гнева.
— Безобразие! Вам стрелять только по неподвижным целям! Смотрите, что делается… Смотрите!..
Артиллерийский наблюдатель видел, как машины остановились, а солдаты проворно соскакивали с них и один за другим скрывались в ходе сообщения.
— Бе-зо-бра-зи-е! — крикнул полковник, сердито взглянул на связиста, протягивающему ему телефонную трубку. — Что там еще?! Командир батальона Голубев? Это с левого фланга?
Полковник взял трубку, приложил к уху. Лицо у него вытянулось от удивления:
— Что-о-о!? Внутри обороны противника идет бой? Вы сами слышите крики «ура»?! Слышите перестрелку? Что-о-о? Красное знамя взвилось на горе?..
ГИБЕЛЬ ДРУГА
…Как только Русин скомандовал: «Приготовиться!», за бортом второй машины разорвались снаряды. На бойцов обрушились комки сухой горячей земли.
— Под своих попали, — црипадая к баранке, прохрипел Нечаев.
— Жми, Костя, жми! За фрицев приняли… Сейчас опять ухнет.
Второй залп подхлестнул машины. До начала хода сообщения оставалось совсем, совсем немного. Русин ждал третьего залпа. Вот-вот примчится смерть, по всем законам науки и техники укупоренная в стальные стаканы артиллерийских снарядов. Обидно в последний момент погибнуть от снаряда, сделанного руками близких и посланного в тебя, возможно, родным братом! И вот третий залп… Лавина песка и мелкого камня обрушилась на машины.
…Охота русской батареи за безрассудными смельчаками, рискнувшими днем на машинах выскочить на дорогу, по которой страшно ходить даже ночью, привлекла внимание немецкого гарнизона ротного опорного пункта. Покинув боевые посты, солдаты по ходам сообщения перебежали на обратные скаты и с замиранием сердца смотрели, как грузовики с пехотинцами несутся по спуску к ним.