Выбрать главу

Чем не лазейка!? Гисс «ошибется» в подсчете рядов, те, кто рискнет на побег с Русиным, после сигнала об> окончании работ спрячутся, переждут взрывы и…

Было решено бежать впятером. Нечаев, Вальц, Иберидзе и Старко, ни минуты не колеблясь, поддержали план Русина. Поговорить с Гиссом Русину удалось только через несколько дней.

— Вас интересует, когда я дежурю у ворот? — удивился Гисс. — Извольте: четвертого и шестого ноября…

Русин взволнованно зашептал:

— Я нашел способ. — Мы… Нас пять. Как раз один ряд… При подсчете в воротах ошибитесь на один ряд—-и… Гисс, вы обещали помочь. Вы обещали карту и пистолет… Помните?

Гисс задумался.

Русин вплотную подошел к столу.

— Гисс, вы обещали! Гисс!

— Хорошо, двадцать седьмого вы получите карту № пистолет, а четвертого… На сколько рядов я должен ошибиться? На один? Может быть, на два ряда?

— Пока на один.

— Хорошо. От ошибки никто не застрахован…

ОПЕРАЦИЯ «ШТИЛЬ»

Стемнело. Проливной дождь не переставал ни на минуту. Порывистый ветер врывался в улицы притихшего городка, срывал с деревьев листья, кружил их, сметал в кучи.

Пренебрегая приказом о светомаскировке, мощными лучами фар пугая одиноких пешеходов и пробивая дорогу сквозь промозглую ночь, промчался длинный гоночный «Ганомак».

На северной окраине в нескольких десятках метров за контрольным столбом, не сбавляя скорости, машина, свернула на узкую дорогу, убегающую в лес.

Петляя среди вековых деревьев, дорога поднималась в гору. Постепенно деревья редели, и, наконец, «Ганомак» выскочил на плоскогорье.

На мгновение кабина осветилась. За рулем сидел группенфюрер СС Блашке. До двенадцати оставалось семнадцать минут, а до цели поездки — двадцать пять, километров. Блашке чертыхнулся, включил свет и до отказа нажал акселератор.

…В одиннадцать часов, когда Блашке собрался ужинать, по телефону позвонил Брандт и сказал:

— Зепп, «он» желает видеть тебя в двенадцать в охотничьем домике. Ты должен прибыть один. Совершенно один.

Ночной вызов к «страшному Генриху» мог смутить не только «пожирателя евреев».

«Странно, очень странно, — думал Блашке, выжимая из мотора все, что тот мог дать. — Почему ночью? Почему «совсем один»? Может быть, я мчусь навстречу смерти?»

Лучи фар выхватили из темноты белое пятно — охотничий домик. Справа замелькала высокая железная ограда. Блашке выключил свет и подал сигнал. Визжа тормозами, «Ганомак» на долю секунды остановился у фигурных ворот. Они бесшумно распахнулись. Машина, пробежав по аллее, подкатила к мраморной лестнице.

Слуга в егерском костюме, держа в вытянутой руке раскрытый зонт, сбежал по ступенькам, открыл дверцу «Ганомака». Блашке неторопливо поднялся по лестнице, не останавливаясь, сбросил плащ, швырнул на кресло фуражку и прошел через вестибюль.

У двери, прикрытой тяжелой портьерой, Блашке остановился, пригладил безупречно причесанные волосы и одернул полы мундира. Словно из-под земли выросший егерь почтительно раскрыл дверь. Из глубины комнаты .послышалось: «А-а, Зепп, входите!»

Легко кашлянув, Блашке переступил порог. Гиммлер ждал его. Обеими руками схватив руку Блашке, он потряс ее, подтолкнул Блашке к мягкому креслу, милостиво улыбнулся, предложил сесть. И сейчас же, словно забыв о примчавшемся за сотню километров группенфюрере, заложил руки за спину и принялся молча ходить из угла в угол.

Гиммлер был явно взволнован.

Не нарушая тишины, Блашке сидел на краешке кресла. Внезапно Гиммлер остановился, взял со стола папку, хлопнул ею о стол и уставил на Блашке белесые глаза, поблескивающие сквозь выпуклые стекла пенсне:

— Что вы скажете об этом?

— Не имею представления, — нерешительно ответил Блашке.

— Ах, да, — ехидно усмехнулся Гиммлер. — Я забыл. Вы в принципе против всего антигерманского, но… — пожевывая губами, Гиммлер вынул из папки газету, помахал ею и, щуря глаза, медленно продолжал:

— Иногда следует почитывать… К примеру, здесь… декларация Советского Союза, Великобритании и Соединенных Штатов от тридцатого октября сего года… об ответственности… На досуге ознакомьтесь…

Блашке нерешительно развернул газету.

— Успеете, — проговорил Гиммлер. — Существует список преступников. Я имею честь состоять под первым номером, а вам, с вашей портупеей, также отведено подобающее место. Волей господ-союзников мы стали, так сказать, сообщниками в масштабе истории. И нас, если верить декларации, собираются вздернуть на одной веревке.