В раскрытую дверь из смежной комнаты доносилось похрапывание спящих эсэсовцев. Снимая сапоги с господина штурмфюрера, Иберидзе пересчитал отдыхающих. Их было одиннадцать.
Стрелки часов двигались медленно. Наконец в окошко избушки выскочила пестрая кукушка, повиливая хвостиком, откуковала пять раз. Во дворе прозвучал гонг. На долю секунды открыв глаза, дежурный взглянул на часы, сладко зевнул и вновь задремал.
Иберидзе отошел на середину комнаты: вот-вот раздастся сигнал Русина. И вот громким эхом по лесу прогремел пистолетный выстрел. Иберидзе кулаком, как кувалдой, стукнул по голове гауптшарфюрера. Эсэсовец обмяк и начал сползать под стол. Иберидзе схватил телефонный аппарат и нанес им второй удар по голове дежурного. Раздался крик штурмфюрера:
— К оружию! Бунт!..
Иберидзе видел, как эсэсовцы один за другим соскакивали с коек, как штурмфюрер, прыгая на одной ноге, пытался натянуть сапоги… Каждая секунда решала судьбу сотни смельчаков. Иберидзе поднял керосиновый баллон, целясь в штурмфюрера, бросил в комнату, тут же ухватил за ножки пылающую печь и швырнул туда же. На залитый керосином пол огненным градом посыпались горящие угли. Взметнулось багровое пламя.
Иберидзе прыгнул к двери, захлопнул ее и заложил кочергу в дверную ручку, сорвал с пояса бездыханного дежурного гранаты и пистолет, схватил автомат и выскочил во двор.
Возбужденно размахивая оружием, навстречу ему бежали Вальц и четверо военнопленных…
БОИ
Военнопленные наступали. Обороняющиеся охранники понимали: от восставших пощады не будет, а если удастся избежать смерти — расстреляет Блашке. Только два дня назад он предупреждал: «Убежит один пленный — полетит десяток голов». А нападающие помнили: надо уничтожить врага и уйти или пасть в бою, иначе — смерть от руки палача. И поэтому схватка была жестокой.
Приказав Вальцу бежать на помощь Иберидзе, Русин взглядом окинул поле сражения: элемент внезапности сработал. В пылу боя люди видят только перед собой, и долг командира — нацелить их, подать команду.
Взводы Старко и Павлова бросились на тридцать трех капо. Двадцать пять были уничтожены на месте. Семеро пустились наутек, а один, подхватив с земли лом, вступил в рукопашную с двумя военнопленными, вооруженными лопатами.
Взвод Нечаева кинулся на восьмерых эсэсовцев, замыкавших колонну. Те приняли бой, пятеро пали под ударами, но трое успели отбежать к котловану и из-за бугорка открыли беспорядочную стрельбу по наступающим, заставили залечь нечаевцев.
Двое из пятнадцати капо, отдыхавших в домике в момент отбоя, играли в карты. Услыхав выстрел и автоматную очередь, они схватились за оружие, выбежали во двор, укрылись за толстым бревном у крыльца и повели огонь по взводу Сергеева, наступающему на домик. Сергеев и шесть человек упали, сраженные пулями. Остальные, растерявшись, распластались на открытой площадке перед домиком.
Обстановка создалась критическая: еще момент, другой — и эсэсовцы в районе котлована перестреляют нечаевских людей, отдыхающие капо вступят в бой, и положение сложится не в пользу восставших. Прежде всего следовало ликвидировать угрозу со стороны домика капо.
— Старко! — закричал Русин, — атаковать домик! Павлов, на помощь Нечаеву! Эсэсовцев загнать в котлован, расстрелять сверху…
Голос его осекся: из-за штабеля бревен показался военнопленный. Высоко занеся большой кухонный нож, он подкрадывался к Гиссу. А Гисс, не подозревая опасности, прячась за столбом, вел огонь по капо у крыльца домика.
— Гисс! Гисс! — закричал Русин и бросился наперерез военнопленному, угрожающему Гиссу.
Этот военнопленный раньше других вступил в борьбу. Он работал на кухне, и как только прогремел выстрел, ударом тяжелого черпака размозжил голову повару, схватил нож и бросился на помощь товарищам.
— Это свой «фриц»! Наш! Не тронь! За мной! — кричал Русин.
…Взвод Старко вихрем несся на штурм домика капо.
Неожиданно за спинами капо, обороняющих дом, разорвались две гранаты. Автоматы смолкли. Люди Сергеева поднялись и бросились вперед. Обгоняя их, бежали Старко и Русин. Навстречу из дверей дома хлестнула горячая струя пулеметного огня, и тут же, глуша захлебывающийся лай пулемета, послышался крик:
— Гранаты!.. Гранаты давайте!.. У кого есть гранаты?! — кричал Иберидзе…
Выскочив из штабного дома, Иберидзе на миг остановился. В доме, неистово стуча в двери, вопили эсэсовцы. Густой черный дым полз из-под кровли.
Увидев товарищей, прибежавших на подмогу, Иберидзе широко улыбнулся: