Бойцы отряда не чувствовали французской зимы. Они не заметили и прихода весны.
— Эх, хлопцы, — говорил кубанец, греясь на солнышке, — как послушаешь, что говорят о нашей Родине, такую гордость начинаешь испытывать, что и сказать нельзя… От-де, знай наших! И хочется такое сделать, чтоб долго помнили русских из отряда Вольдемара…
В разгар весны Жардан созвал начальников отрядов и объявил приказ о состоявшемся объединении разрозненных отрядов многочисленных патриотических организаций в единую армию французских внутренних вооруженных сил — Форс Франсез де Линтерер. После краткой беседы Жардан отпустил подчиненных, а Русина попросил остаться:
— Для вашего отряда, мой друг, есть серьезное задание, — сказал Жардан. — Тяжелые бои на советском фронте, подобие войны в Италии, борьба с партизанами в Югославии, Чехословакии, Польше, Голландии и во Франции сильно волнуют германское командование. Оно предпочитает за счет ослабления позиций в Европе иметь на Востоке все новые и новые дивизии. Но… ресурсы уже не те… Промышленность задыхается без сырья и рабочих рук. «Выравнивая» положение, фашисты усиленно вывозят иностранных граждан в рабство и забирают, где только есть, запасы руды, угля, металла.
Железнодорожные пути Франции работают с напряжением и едва успевают обеспечивать перевозку грузов, прибывающих морем из Италии и идущих из-за Пиренеев. И все — в Германию, а оттуда на Восток, против Востока. Командование Форс Франсез де Линтерер решило до предела дезорганизовать железные дороги и важные магистрали Франции. Жардан подошел к карте.
— Завтра вы выйдете сюда, — карандашом подчеркнул кружочек, — возьмете под свой контроль эти дороги, — карандаш пробежал вдоль нескольких коричневых и красных линий, — а эти, — он перечеркнул три дороги, — выведете из строя, да так, чтобы движение прекратилось не на одну неделю. Поняли? Вижу, что поняли. — Жардан вынул из полевой сумки конверт, протянул Русину. — Найдете господина Дора. Это один из авторитетных руководителей «Национальной компании железных дорог». Он обязан помочь… Не бойтесь Дора. Он француз. Желаю вам удачи…
…На организацию встречи с Дора времени ушло больше, чем на перебазирование отряда. Только на восьмой день Дора смог прибыть в условленное место, в домик лесничего. Он приехал в стареньком лимузине, работающем на древесных чурках, и не один, а с секретарем-стенографисткой.
Русин предпочитал беседу с глазу на глаз, но седовласый деятель антигитлеровского подполья настаивал на том, чтоб их беседа стенографировалась «для истории».
Ознакомившись с письмом Жардана, Дора в отчаянии схватился за голову:
— Так ведь это ужас… это… это… варварство, — чуть слышно выдавил он из себя. — Взорвать этаких красавцев? Взорвать то, чем гордятся французы и над чем трудились светлые умы?
Он прошелся из угла в угол и, почесывая подбородок, остановился перед Русиным.
— А нельзя ли обойтись без этого? Ведь можно взорвать полотно, стрелки… Мало ли других ответственных узлов…
— Нет, — тоном, исключающим дальнейшие пререкания, ответил Русин. — Дороги должны быть выведены из строя на продолжительное время. Я имею приказ. Господин Жардан сказал, что вы окажете помощь. Ну, а если нет — мы обойдемся без нее.
— А-а… А как это мыслится?
Косясь на стенографистку, Русин кратко изложил составленный им план. Дора с удивлением слушал. На его памяти «боши» второй раз ввергли мир и дорогую ему Францию в кошмар войны. Почти тридцать лет назад Дора, тогда уже немолодой человек, на северо-востоке Франции принимал участие в Сопротивлении. Но в те дни от него ждали сведений о передвижении вражеских войск. А сегодня требуют стать разрушителем. Говорят, что это нужно Франции. Но ведь командир отряда не француз. Откуда он знает, что надо республике и без чего она может обойтись? Почему этот интеллигентный, представительный русский так самоотверженно идет на опасность ради чужой ему Франции? И откуда в нем столько огня? Откуда такая сила убеждения?
Дора чувствовал, что вопреки незыблемым законам логики он начинает увлекаться сумасбродным планом сероглазого энтузиаста. Еще немного, и он, Дора, согласится…
— Послушайте, — нерешительно перебил он, — ведь это может унести десятки жизней… Вашу жизнь, черт возьми, а вы так молоды…
Русину внезапно вспомнился латинский афоризм: «Жизнь ради одного лишь существования теряет смысл».
— О-о! — изумился Дора. — Мой молодой друг знаком с языком Горация и Овидия? Тогда… Тогда…
— Что?
— Ничего, — ответил Дора. — Я хотел сказать: на станции Манд к вашему приходу будет стоять маневровый локомотив. Вашим друзьям укажут дорогу к станции, где составы, идущие на север, набирают воду, и уступят место тормозного на хвостовом вагоне. Завтра вы получите предусмотренное четвертым пунктом, а насчет третьего — простите, — Дора с сожалением развел руками, — по третьему вопросу ни-че-го не могу сделать… Может быть, изменим вариант?