– С вашего разрешения, ваше высокоблагородие, я могу поверхностно осмотреть орудия?
– Смотрите. За просмотр денег не берем, – усмехнулся подполковник.
Не мешая расчетам, я стал осматривать орудия. Отличная, по моему мнению, конструкция. Все продумано и рационально. Надо будет у подполковника попросить описание сего чуда. Странно, почему такую красавицу сняли с вооружения? Еще раз осмотрел орудие. Невольно потряс головой. На затворе гаубицы красовался герб графа Головко. Вначале я подумал, что ошибся. Присмотрелся внимательней, ошибки нет, это герб моей семьи. Загадка, однако, и кто мне поможет ее разгадать? Простившись с подполковником, побрел в свою палатку. Всю ночь ворочался, думал о гаубице и о гербе семьи на ней. Завтра, если получится, схожу к Лебедеву, расспрошу более подробно.
С утра началась сплошная круговерть. Поступил приказ о наступлении. В полосе нашей обороны развернули несколько артиллерийских дивизионов. Орудия стояли друг от друга на удалении четырех-пяти метров. Сколько орудий приходилось на сто шагов фронта затрудняюсь ответить, но думаю, очень много. И вот по общей команде орудия открыли огонь одновременно. Моя батарея обрабатывала передовую линию окопов, выпуская снаряды с максимальной скорострельностью. Дивизион гаубиц С 5 стрелял реже, но звук выстрела был громким и хлестким. Перед позициями поднимались клубы пыли. У нас пыль тоже была, но у гаубичников её значительно больше.
Наблюдал в бинокль результаты стрельбы. Честно сказать, рассмотреть что-либо тяжело, везде сплошной стеной встают разрывы. На вражеских позициях видны ярко оранжевые вспышки, похоже, что-то загорелась. Вносить коррективы в стрельбу моих орудий было трудно.
После часовой канонады вперед устремилась кавалерия, а за ней следом двинулись пехотные полки. Мне поступил приказ осуществлять прикрытие нашего старого знакомого – 137-го Нежинского полка.
Продвигаться по перепаханным снарядами вражеским позициям было практически невозможно. Повсюду зияли разной глубины воронки, валялись ошметки человеческих тел, земля казалось, горела. Примерно три версты преодолевали около двух часов. Третью линию обороны японцы оборудовали, похоже, давно. Наших пехотинцев они встретили плотным пулеметным и артиллерийским огнем. Раздумывать некогда. Орудия привели в боевое положения, и начали вести огонь по противнику. За нами подтянулся дивизион гаубиц С 5, также включились в борьбу с артиллерийскими батареями. А спустя полчаса вновь позиции японцев стали походить на вспаханное поле, где уцелеть чему-либо живому – не дано.
К исходу дня вышли к поселку Футдзяо. Сам поселок и его окрестности японцы превратили в мощный узел обороны. В несколько линий вырыты окопы, на господствующих высотах расположены артиллерийские батареи. Большое количество пехоты противника заняли пустующие траншеи.
От командования XVII корпуса поступил приказ временно стать в оборону. Ожидали сведений о боях на флангах. По моим прикидкам, мы вклинились во вражескую оборону верст на десять. Врежут японцы нам по флангам, окажемся в окружении. Чуть погодя, в двухстах мерах в тылу моей батареи начал окапываться дивизион подполковника Лебедева.
Архипыч дело знал хорошо. На батарею вовремя были доставлены снаряды и питание, обед, совмещенный с ужином.
До наступления темноты поступили сведения, что фронт врага прорван по всей линии соприкосновения. Противник спешно отводит войска и закрепляется на новых рубежах. Нам приказано не допустить контрнаступления всеми доступными средствами.
Получил доклады от командиров взводов. Ранеными в общей сложности потеряли шестнадцать человек, тяжелораненых и убитых, слава Богу, нет. Всех раненых отправили в тыл.
Прапорщика Митрохина царапнул вражеский осколок по правой руке. В лазарете рану обработали и перевязали. Мой старший офицер батареи службу нести способен. Всем офицерам батареи приказал усилить бдительность на позициях. Японцев мы разозлили сильно, могут рискнуть провести ночную атаку.
Уже в сумерках я отправился на позиции 137-го Нежинского полка, для уточнения обстановки и дальнейших планов действий. Из дивизиона приказы запаздывали прилично. В палатке штабс-капитана Корде встретился с командиром полка Истоминым.
– Здравия желаю, выше высокоблагородие, подпоручик Головко, прибыл к штабс-капитану Корде для координации дальнейших совместных действий, – четко отрапортовал полковнику.
– С памятью и со зрением у меня, Головко, все в порядке, – улыбнулся Истомин. – Хорошо ты сегодня японцев поджарил, горели отлично.