Столик на двоих официант нам определил возле большой кадки с экзотической пальмой в дальнем углу помещения. На маленькой сцене стоял черный рояль, на котором играл молодой человек во фраке. Какое музыкальное произведение он исполнял, я не определил, поскольку не очень прислушивался. Ознакомившись с меню, сделали заказ. На горячительные напитки решили не налегать, а вот отведать по порции жареного индюка и фаршированной кеты не отказались. Запивать еду решили «Миланским мускатом».
Публика в ресторане веселилась, казалось, что Россия не ведет тяжелую войну с Японией, здесь все было мирно и спокойно. Нам, офицерам, видевшим смерть очень близко, эта мирная жизнь была в диковинку.
– Стас, я смотрю, ты сподобился выбраться в люди, – услышал я знакомый голос графа Бестужева.
Перед нашим столиком стоял прапорщик в мундире лейб-гвардии Семеновского полка граф Бестужев, а за его спиной маячил прапорщик его же полка, но в разговоре не участвовал и не представлялся. Я познакомил Шестернева с моим бывшим соучеником по училищу. Предложил графу отобедать вместе. На лице Романа появилась пренебрежительная гримаса.
– Знаешь Стас, гвардия ест, когда хочет, где хочет и с кем хочет, – небрежно сказал прапорщик.
– Вам, граф, не подходит наша компания?
– От тебя за версту несет окопами и внешний вид соответствующий. Ты с быдлом постоянно общался и, похоже, набрался у них всякой заразы. Да и твой товарищ не лучше.
– Я бы вас прапорщик попросил, – переменившись в лице, начал подниматься Шестернев.
Но я удержал его за рукав. Капитан опустился на стул.
– Меня, командир быдла, да еще такой уродливый, ни о чем просить не может, – с апломбом ответил Бестужев, – мы – гвардия, и этим все сказано.
Шестернев вновь дернулся, однако вырвать рукав мундира из моей руки не смог. Просто зло посмотрел на Бестужева. Казалось, из глаз капитана сейчас полетят искры.
– Да, граф, вы во время учебы не могли адекватно оценивать реальную действительность, имея мизерные познания о жизни и сейчас, я заметил, умом и тактом не блещите, – сказал я, глядя в глаза Бестужеву. – Очень жаль.
– Ты хочешь сказать, что я дурак и невежда?
– Заметьте, граф, эти слова произнесли вы.
– Стас, ты меня очень сильно оскорбил. Я, как гвардейский офицер, не прощаю обид никому. Вызываю тебя на дуэль. Оружие, так уж и быть, я позволю тебе выбрать.
– Я как вызываемая сторона, выбираю саблю. Укажите, граф, место и время поединка. Надеюсь, вам первой крови хватит?
– Что, струсил? За нанесенную мне обиду, будем биться до смерти одного из поединщиков.
– Не струсил, просто уточнил, в какой степени серьезно вы оскорбились. Мой секундант – капитан Шестернев.
– Антипчик, – обратился Бестужев к своему спутнику, – согласуй с этой окопной швалью время и место, неуместно мне с ними вести дальнейшую беседу.
– Граф, послушайте моего совета, – обратился я к Бестужеву, – доложите о поединке своему командиру – генерал-майору барону Лангофу, озаботьтесь местом на местном кладбище и договоритесь со священником, раз уж решили биться насмерть.
Произнеся несколько ругательных фраз, Бестужев покинул ресторан. Шестернев и Антипчик обсудили условия поединка.
Пока происходила перебранка с Бестужевым, два официанта, стоя по стойке смирно, держали в руках подносы с заказом, боялись приблизиться к нашему столику. По моему кивку закуски и вино моментально оказалось на положенном месте.
– Станислав Владимирович, неужели нужно было все так обострять? – озабоченно спросил капитан Шестернев, когда мы немного утолили голод. – Прапорщик специально искал ссоры, ему совершенно без разницы, с кем. Вы подвернулись ему под руку, и он, несмотря на то, что вы – соученики, бросил вам вызов.
– Я этого графа знаю давно и пытался даже подтянуть по наукам в училище. Однако к учебе он не способен, туп, как бревно. Не думаю, что за год он смог научиться обращаться с саблей, ранее успехов у него не наблюдалось.
– В своем мастерстве вы уверены?
– Есаул Дорохов, обучавший юнкеров владению саблей, в конце моего обучения мне проигрывал шесть из десяти схваток. И прошу заметить, есаул – боец отменный, из донских казаков, науку прошел отличную и в боях участие принимал.
– Так, то учебные поединки, а это бой до смерти.
– Мой первый наставник по сабельному бою Прохор, кстати, тоже из донских казаков, учил меня биться сразу насмерть, а не потехи ради. В училище с есаулом я оттачивал и совершенствовал свое мастерство. Смею вас заверить, Иван Модестович, легкой добычей для Бестужева я не стану.