О-па, дежавю, из далёкого детства. Я вновь голый, и на берегу, стоит Мотря. За эти годы. она превратилась в очень симпатичную девушку. Тёмно-русые волосы, заплетены в косу, перехвачены красной лентой. Карие глаза Мотри, внимательно изучали меня. Платье, сшитое из простого полотна, с оригинальной цветочной вышивкой по вороту и на рукавах, словно обтекало фигуру девушки, подчёркивая её стройность. Улыбка девушке к лицу.
— Чего стоишь? — спросил Мотрю. — Раздевайся, и прыгай в воду, вспомним детство.
— Нет Степан, я лучше постою, на тебя посмотрю. Вчера люди говорили, что к Головкам во двор какой-то офицер заходил. Не узнали тебя односельчане. Решила проверить правду говорят люди или врут. Ты всегда любил бегать на речку. Сейчас вижу, неудивительно, что тебя не узнали. Изменился ты сильно. Таким красавчиком стал.
— Да, ладно. Лучше иди домой, а я тем временем из речки выберусь.
— Ой извини, — Мотря отвернулась, и как в детстве, быстро побежала домой.
На всякий случай, огляделся, вдруг ещё у кого-то я интерес вызвал. Повезло, в сей ранний час, на реку никто больше не пришёл Оделся и направился к дому.
— Не замерз в речке? — услышал весёлый голос отца. — Так и продолжаешь бегать? Зачем это тебе? Ты офицер, должен соответствовать положению в обществе.
— Бег и упражнения отец, укрепляют мышцы тела.
— А саблю как держишь? Побьешь отца?
— Я помню, что отца бить не хорошо. А саблю я держу крепко, в корпусе говорили, что управляюсь с ней неплохо.
— Вот сейчас и увидим.
Отец бросил мне учебную саблю. Поймал я её на лету, сделал несколько маховых движений, привыкая к весу. Атаковал меня Иван Головко, как обычно, быстро и напористо. Закрутились мы в танце поединка, высекая раз за разом искры из наших сабель. Было видно, что отец хочет доказать своё превосходство надо мной. Не тут-то было, я уже далеко не тот, двенадцатилетний мальчик. У меня наработаны свои, особенные связки ударов и уходов с линии атаки противника. Несколько раз, отец озадачено крякал, произведя мощный рубящий удар, по пустому месту, где я находился мгновение назад. Стал замечать, что отец понемногу снижает темп и силу ударов, наверное, все же годы сказались, далеко не мальчик. Может он бы и прекратил поединок, но казацкая гордость не позволяет. Я несколько раз уже мог коснуться отца своей саблей, обозначить место серьёзного ранения, но не сделал этого, не хотелось расстраивать родителя. Прекратил поединок отец сам.
— Отлично сын отца погонял, рубаха мокрой стала, — сказал, запыхавшийся отец. — А почему не зарубил меня? Была такая возможность.
— Была и не одна. Зачем тебе синяки. В бою с врагом все иначе. А ты мне отец, а не враг, и никогда врагом не станешь.
— Вот сказал, я заслушался. Пошли завтракать, а то скоро к нашему дому потянутся люди. Каждый за хочет увидеть сына Ивана Головко, собственными глазами.
Не ошибся отец. Практически с самого утра, к дому потянулись односельчане — мужчины. Кто за советом, кто за каким-нибудь сельхозинвентарём, и все хотели видеть меня, поздороваться, узнать о делах столичных. К обеду, я, если честно, устал, пересказывая одно и тоже, по нескольку раз. Ну, не гнать же людей со двора. Их понять можно, газет нет, радио нет. Откуда черпать свежие новости?
— Готовься к вечеру сын, — с усмешкой сказал отец. — Пришлют кого-то из малышни, позовут на посиделки. Девчонок в селе много, а вот ребят мало. Офицеров нет вообще, ты первый. Поэтому прошу тебя, не обижай девчонок. Ты уедешь служить. А девчонке в петлю или в реку? Понимаешь, на тебя будут все засматриваться, чувствуется в тебе сила и мощь. Ну и пригожий ты, весь в свою мать. От взгляда на тебя девчонки сатанеть станут. Держись казак!
Прав оказался отец. Прибежали и позвали. Пошёл в мундире по требованию Христи, и в её сопровождении. Будет мне от неё, хоть какая-то поддержка.
Мотря, на правах давней знакомой, усадила меня рядом с собой, прижавшись ко мне своим жарким бедром. С другой стороны, и таким же тесным образом, уселась девушка — Мария. Я её не знал. Оказалось, она с родителями переехала в Дубраву, три года назад. Заметил, что Мотре и Марии, завидовали все остальные девчата, каждой, почему то хотелось, оказаться рядом со мной. Молодёжь буквально засыпала вопросами. Девушек интересовали наряды столичных дам, парней условия моей учёбы, а всех вместе жизнь в столице вообще. Традиционные на вечерницах, песнопение и танцы, начались очень с большим опозданием, пока не выжали из меня все новости, о них никто и не думал.