Когда мы вернулись на опушку леса снова, я заметил изменения в деревни. Они мне очень не понравились. В подзорную трубу я наблюдал болтающиеся на деревьях трупы местных жителей. Насчитал двадцать человек, среди них были женщины и дети. Похоже, французы уничтожили всех, кто по неизвестным причинам остались в своих домах. Такие зверства прощать нельзя, отплатим той же монетой. Показал Остапу висельников. Этот горячий майор, готов был с саблей наголо бежать крошить в капусту неприятельский обоз.
— Смотри Остап и запоминай, что и как я делаю, — предложил другу, — тебе потом пригодится.
— Пока я буду у тебя учиться, французы сбегут. Их надо сейчас тёпленькими брать, пока солдаты расслаблены и не ожидают атаки.
— Обязательно атакуем, но после того, как ударим по ним минометами. Оставшихся в живых французов будет меньше, а значит и у нас раненых и погибших будет не значительное число.
— Это на учёбе в корпусе так можно рассуждать. А здесь, увидел врага, бей его, чтобы кровавая юшка из носа у него потекла.
— А сколько ты своих солдат положишь без помощи артиллерии?
— Так война же идёт Солдаты иногда гибнут. Ты этого не знал?
— Запомни. Солдат сначала должен принести пользу, а потом погибнуть, если у него такая планида. Но не раньше и не бесполезно.
— На досуге поговорим, давай уже атаковать.
По обозу отстрелялись дивизионом, расходом десять мин на ствол. Этого французам хватило за глаза. Потом Калач повёл солдат на захват обоза.
Я следовал позади атакующих порядков, и мне не давала покоя мысль о горячности моего друга. Отрицание пользы артиллерии, и упование на штыковую атаку, может плохо обернуться для батальона. Остап даже не предпринимает попыток здраво оценить обстановку и ситуацию перед боем. У него выработался определённый стереотип мышления и действий, он ему следует. Раньше это срабатывало, приносило пользу, приводило к успеху, но французы уже многому научились, и стрелковое оружие у них неплохое.
Подошёл к деревне. К этому моменту все уже закончилось. Солдаты перевязывали наших раненых, и сносили убитых. Безвозвратно потеряли девять человек, и семнадцать раненых, тяжёлых не было. Хоть это немного порадовало.
— Живых французов ко мне на допрос, — отдал я распоряжение, — остальных развесить на деревьях для просушки. — Собрать провизию, оружие, порох и все, что может пригодиться в походе, остальное сжечь. Погибших крестьян снять и похоронить.
Привели пленных. Среди них выделялся высокий, молодой полковник в разорванном мундире с кровоподтёком на все лицо. Руки у пленного полковника были связаны за спиной.
— С кем имею честь беседовать? — задал вопрос французу, на его родном языке.
В ответ услышал поток брани на отличном польском. Ну, блин везёт мне на поляков. В Италии чуть жизни не лишили польские легионеры, потом хорунжий Сапега, пытался саблей в моем теле дырок наделать, а теперь полковник лается, как последний сапожник.
— Вам, господин полковник, лучше поумерить сквернословие, — предложил поляку, — а в точности отвечать на мои вопросы. — В противном случае, вы возглавите охрану обоза, болтающуюся на деревьях.
— Ты генерал угрожаешь мне, полковнику Кшиштову Мазовецкому, командиру кавалерийского полка дивизии славного пана Понятовского, — брызжа слюной произнёс поляк.
— И что полковник Кшиштов Мазовецкий делал в наших лесах? Грибы собирать вроде бы рано.
— Я пришёл на эту землю, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву рождения.
— Ладно, опустим ваши родовые претензии. Цель нахождения на территории России? Куда следовали? Кто вас послал? Что вам поручило командование?
— Я отказываюсь отвечать на поставленные вопросы. Требую сопроводить меня к высшему командованию, и обеспечить надлежащее содержание.
— Высшее командование здесь я, генерал-майор Головко, все остальное зависит от того, как вы себя поведёте Ответите на мои вопросы, отправим в глубокий тыл. Будете запираться, повесим.
— Не посмеете. Ничего я вам не скажу.
— Знаете полковник, я потомок запорожских казаков, и у моих предков к вашим предкам накопилось очень много вопросов и претензий. А я, как наследник их прошлого, готов эти претензии предъявить вам. Как умеют развязывать языки запорожцы, вы, наверное, наслышаны.
Глаза полковника стали удивлённо большими, в них появился страх. Но польский гонор, возобладал над здравым смыслом.
— Так ты ещё из хамского сословия курва, — последнее, что успел сказать полковник, будучи в сознании.
Прямой удар в челюсть справа, отличная примочка от хулы на генерала.
Полили водичкой, привели полковника в чувство. Я снова повторил вопросы. Толку ноль, одна ругань. Позвал Силантия, и поставил задачу разговорить Кшиштова, но так, чтобы его можно было понять.
Затем опрашивал француза в гражданском платье. Франсуа Огюстон, оказался помощником мэра города Тулуза. В Россию прибыл на должность управителя какого-нибудь города, который будет взят французскими войсками. На все вопросы Огюстон отвечал охотно, постоянно оглядываясь на повешенных французских солдат, страшно было Франсуа. От француза я узнал, что наша стрельба у Понемуня и Прена, оказалось очень результативной. Нам повезло прикончить маршала Удино, а вместе с ним ещё около восьми тысяч солдат и офицеров. Раненых на излечении вдвое больше. Слова Огюстона о потерях противника, мне очень понравились, даже если цифры завышены. Также Франсуа поведал, что приказ о казни жителей деревни отдал полковник Мазовецкий. По словам француза, крестьяне якобы не пожелали зарезать поросёнка для угощения поляка. С какой целью в обозе находился Мазовецкий, Франсуа не знал, отметил, что полковник почти не расставался с кожаной сумкой.
Сумку быстро обнаружили и доставили мне. Преинтересные там оказались документы. Вернее приказы Наполеона, адресованные Жерому. Из них я узнал, что большинство войск левого фланга, Бонапарт приказывал развернуть, и наступать на Минск, где предстоит соединиться с войсками Богарнэ. Дальше с боями двигаться на восток к Смоленску, куда Наполеон планирует прибыть для объединения всей армии. Отдельным письмом Наполеон выразил недовольство действиями Жерома, и пригрозил заменить его более деятельным человеком и военачальником, маршалом Даву.
Быстро написав донесение в Генеральный штаб, оправил в Смоленск пятёрку казаков, информация в наши руки попала ценная. Пусть генералы готовятся к встрече неприятеля. Также отправил гонцов к Багратиону, передав в своём послании содержание приказов предводителя французов, и назначил встречу в деревне Липовка, в десяти вёрстах от Минска. Это место мы оговорили ещё в ходе подготовки к войне.
Полковник Мазовецкий так и не захотел общаться со мной, не смотря на все старания Силантий. Ну, Бог ему судья. Украсил собой высокую сосну у самой дороги. А Франсуа я отпустил, отправил назад, в сторону Немана, и наказал больше никогда не приходить на нашу землю.
Все лишнее было предано огню, правда, я немного опасался, кабы не начался лесной пожар, лето на дворе. Все орудия были взорваны, и к дальнейшему использованию не пригодны, только в переплавку.
Глава 21
Отдав все необходимые распоряжения, я с полусотней казаков отправился на встречу с Багратионом. По мере продвижения в Липовку, видел много следов столкновений и боев с французами. Действовали явно местные кадры, следов от разрывов снарядов и мин не увидел.
Войдя в зону действия наших батальонов, находящихся под командованием Петра Ивановича, отметил обилие братских могил противника, разрушенные и уничтоженные биваки войск, сожжённые повозки. Мёртвых лошадей никто не закапывал, вонь стояла неимоверная, лето, однако.
Несколько раз встретился с предводителями земского ополчения, обошлось без кровопролития, опознали в нас русских воинов. Поговорил с несколькими помещиками. Воевали они на свой страх и риск, никто их не мобилизовывал, сами приняли решение громить врага, вооружив людей, чем придётся Уже потом, разжились оружием у неприятеля. Единого центра управления местными партизанскими отрядами не было, потому и налёты на войска французов наносились хаотично и бессистемно. Очень часто, небольшие отряды нападали на крупные соединения французов, и неправильно оценив силы противника, гибли. Предложил помещику Спиридонову поехать на встречу с генералом Багратионом, он знает обстановку и сможет в какой-то степени скоординировать действия партизанских отрядов.